Катерозе весело рассмеялась, запрокинув голову вверх.

– Кто подсказал? Йозеф опять, да?

– Сами с усами, – с напускной ненастоящей обидой в голосе произнесла Эсмеральда, надув губы. – Между прочим, профессура истфака нынче гуляла корпоративно на море, отмечая выдачу дипломов. Так вот, она корпоративно утонула вечерком вместе с грудой бессмертных трудов о теории республиканского дела, учти. Такая вот грустная новость, но все уверены, что пить меньше было надо, разумеется, хи-хи.

– Неплохой корм рыбам, – весело усмехнулась начальница, нисколько не удивившись, – только не потравились ли бедняжки таким количеством апологетов передовых идеалов, а? Ещё хорошо бы разобраться с пединститутом в такой же манере, право.

– Теплоход идёт мимо пристани…, – весело пропела собеседница тоненьким сопрано.

– Мы идём широкими полями, – отозвалась Катерозе строчкой на совсем другой мотив и прибавила исключительно деловым тоном. – Ладно, что там с закладкой храма? Оптинские уже прибыли, или Йозеф сам хлещется?

– Да прибыли третьего дня, а не то говорила бы ты сейчас с ним, а не со мной.

– Тэк-с, погоди, тут мои балбесы прибыли, я гляну в окно, в каком они виде, а то кабы не вышло чего не того, – озабоченно проговорила фройляйн фон Кройцер и проворно подскочила к подоконнику вплотную.

Райнхард воспользовался шумом от пышных юбок, чтобы унять подло подступающий к горлу кашель и продышаться быстро и глубоко. Так вот она какая, на деле, автономия Хайнессена, чёрт возьми!… Вместо радости бока колет приступ ревности – его подвинули в сторону, как мебель, и весело резвятся! Впрочем, стоит ли так болезненно реагировать, всё же? Если бы подобный разговор осуществлялся не юными дамами, а обычными мужчинами, захватило ли бы это его внимание настолько сильно? Трудно сказать, возможно, он бы уже давно вмешался в обсуждение сам. Хотя… помнится, один тяжёлый разговор у него однажды закончился на рефрене «ты кто?!», а на другой день случилось непоправимое… Что за звериный вопль, как у раненой дикой кошки?

– Ааа, ну какие же они уроды-то, оказывается, это ж невообразимо просто! Ну что за негодяи, а, спрашивается, это тупость или предательство?! – завывала прегорьким тоном Катерозе, схватившись за виски. – Да как же они посмели, оба, на моей-то свадьбе себе такое позволить, не-ет, этого я им никогда не прощу, урою, обоих урою!

– Карин, что там?! – изменившимся соответственно моменту голосом позвала Эсмеральда. – Что такое?!

Катерозе проворно отскочила от окна на прежнюю позицию и охотно взялась пояснять собеседнице, сжав кулаки и согнувшись едва ли не пополам:

– Представь, они протащили как-то сюда свои армейские парадные мундиры! Кажется, Юлиан папашин нацепил, у него этих белых тряпок отродясь не было! Выставились, придурки республиканские, будто у себя дома в переулке! Сейчас это барачное отродье ещё пробки от одеколона из карманов достанет и прыгать с ними на тротуаре начнёт, видимо! – она схватила руками экран и повернула его в нужную сторону, дабы собеседница могла убедиться, что происходит именно то, о чём было сказано. – Ну ни ума, ни фантазии, ни чести, ни совести! Видишь, как тупо скалятся? Они ещё и горды собой и рады, получается! Нет, никогда не думала, что до такого позора дожить придётся, оооо!

– Мама, кого ты нам вырастила! – оторопело раздалось в ответ голосом Эсмеральды. – Им даже Изерлон без толку, оказывается, ничему не научились…

Райнхард поймал себя на том, что весело улыбается, и проворно скользнул к двери из приёмной.

– Эмиль, мой парадный палаш сюда, будь любезен, – вежливо бросил он, открыв дверь в коридор, затем снова прикрыл её и неторопливо двинулся прежним церемонным шагом правителя Галактики, дабы возникнуть на пороге будуара уже согласно статусу наречённого отца невесты, как и полагалось по протоколу.