Кот подпрыгивает, обалдевает от моей наглости. Еще бы, посмела что-то уронить на Его Величество… Потом хохлится и ложится ровно на то же место. Похоже, Фильке плевать, как я достану карандаш, а лезть-то придется через него.

— Эх… — наклоняюсь, тяну руку, чтобы вытащить пропажу, и тут слышу бодрую трель дверного звонка.

Первая мысль — Влад! Надо срочно спрятать сердечки…

На миг забываю, что я под столом, подскакиваю и бьюсь макушкой о столешницу.

— Мамочки…

Кое-как выползаю на свет божий, и тут доходит — Влад давно открыл бы дверь, у него же есть ключи. Возможно, соседи.

Поправляю платье, спешу в прихожую, гляжу в глазок и замираю. Хочется притвориться, что дома никого нет, — слишком важный гость пожаловал.

На пороге стоит она — самая красивая и элегантная женщина в мире, мама Влада, а я даже не помню ее отчество! Мария… и провал! Как ей дверь открою? Как?!

«Руками и быстро!» — приказываю себе.

Несколько раз глубоко вздыхаю, тянусь к ручке и вдруг слышу:

— Лизонька, всё в порядке? Я видела, что ты заглянула в глазок, не бойся, много времени не отниму…

«Дотянула, дурында…»

— Здравствуйте! — отвечаю бодрым голосом, отворяя настежь дверь.

— Здравствуй! — Мама Влада улыбается. — Пригласишь войти?

— Ой, конечно, просто так неожиданно… Может быть, чаю, кофе или чего-нибудь посущественней?

«Ага, будет она с тобой чаи гонять, как же!»

Но мать Влада неожиданно соглашается:

— Чаю было бы здорово…

Провожаю ее на кухню, совершенно забыв, что устроила на столе настоящий беспредел из картона, цветной бумаги, клея и карандашей. Пытаюсь по-быстрому сложить всё в коробку, но женщина неожиданно заинтересовывается моим баловством.

— Что это, Лизонька? Ты увлекаешься аппликациями?

В этот благостный момент всё же вспоминаю отчество — Олеговна! Сразу чувствую себя увереннее.

— Мария Олеговна, это сюрприз…

— Сюрприз? — Ее идеально гладкий лоб прорезает морщинка.

— Завтра ведь четырнадцатое февраля… Хочу что-то подарить Владу, вот, решила сделать открытки…

— Просто открытки? — Мария Олеговна приподнимает идеальную бровь.

— Не просто! — пытаюсь защитить свою задумку. — Я делаю несколько сердечек из картонки, а сзади надписи, что за это сердечко Влад может получить. Хочу устроить лотерею: что выберет, то и получит.

Мама Влада берет одну из готовых открыток в руки и читает надпись, выведенную моим каллиграфическим почерком:

— Трухлявый пень? Занятно! Думаешь, ему пригодится?

— Это, вообще-то, торт… — давлю в себе смешок.

— А-а-а…

— Понимаю, может, это по-детски, но я решительно не знаю, что подарить. Кажется, у него есть всё… По крайней мере, из того, что я могу себе позволить… И всегда было.

Тут вдруг мама Влада улыбается, причем на этот раз по-настоящему, с душой.

— Нет, не всегда! Еще недавно у него не было такой замечательной девушки, как ты!

Замираю, не знаю, что ответить на похвалу. В принципе не умею на такое реагировать — меня не слишком часто хвалили.

— Ты его очень любишь, да? — вдруг спрашивает она.

Киваю, собирая свои золотисто-красные сердечки.

— Это ведь главное… — тянет Мария Олеговна, улыбаясь.

— Я тоже так думаю!

Освободив стол, ставлю в центр тарелку с малиновыми кексами, наливаю чай в кружки, протягиваю одну будущей — надеюсь — свекрови.

— Спасибо, — отвечает она и вдруг восклицает: — Кстати, я к тебе не с пустыми руками, а с предложением! До сих пор не могу забыть вкус твоего хлеба, он всем очень запомнился. Я и подумала, почему бы тебе не поработать в пекарне моей знакомой? Авторский хлеб! Только элитная выпечка… Зарплата хорошая, к тому же от дома не слишком далеко. Повару как раз нужен помощник…