Он повернулся и зашагал в сторону входа в Аничков, а Федя долго еще не могла собраться с мыслями и продолжала диалог с другом про себя.

Она то возражала Кириллу, что время гонения на евреев прошло и сейчас уже все по-другому, то сомневалась в собственных умозаключениях. Ей хотелось крикнуть вслед его спине, исчезнувшей в воротах: «Она же сказала, что мы элита! Значит, мы всё можем изменить! Я не знаю как. Но знаю, что можем!» Но вместо этого Федя топнула в отчаянии ногой и крикнула Невскому проспекту:

– Что делать?!

Прохожие оглянулись, она засмущалась и быстро пошла по направлению к Литейному. Погода портилась: приятный солнечный октябрьский день превращался в промозглый, ветреный и сырой вечер. Феде становилось холодно, она прибавила шагу. Ветер метался, менял направление: то пытался сорвать куртку и нырял за шиворот ледяной лапой, то нахлобучивал неприятный колючий промокший капюшон на самые глаза, так что становилось ничего не видно.

Вдруг кто-то более сильный, чем ветер, резко схватил ее за руку, и она услышала одновременный визг тормозов и грубый мужской голос:

– Жить надоело, дура?! Водителя пожалей!

Мужик, которого она не успела рассмотреть, оттащил ее с проезжей части на тротуар и, тут же отпустив, пошел куда-то по Владимирскому своей дорогой. И тогда Федя испугалась. И даже когда загорелся зеленый сигнал светофора, еще несколько минут не решалась перейти Невский проспект. Ей хотелось немедленно оказаться дома, в любимом бабушкином кресле. А еще лучше – во вчера, с книжкой, заболеть, не ходить сегодня в школу и долго еще не знать, что Кирилл собирается уехать из Питера в Париж – город всеобщей мечты, который она уже почти ненавидела.

Немного успокоившись, она все же благополучно миновала перекресток. И остановилась на Литейном, недалеко от Невского, у магазинчика «Борей». Смешные фигурки в витрине помогали отвлечься, а потом сосредоточиться. Первым желанием Феди было немедленно, как только окажется дома, рассказать все бабушке. Потому что она поймет. Даже лучше, чем Федя. И подскажет, что делать. «Составит план действий в зависимости от желаемого результата, включая последствия желаемых результатов».

В витрине белая вязаная смешная ведьмочка на метле стремительно летала по кругу, словно надеялась оторваться от веревочки, которая не давала ей улететь в небеса.

«Вот-вот, – подумала Федя, – легко и безопасно быть привязанным».

И тогда она даже не решила, а почувствовала, что бабушка ничего не узнает. По крайней мере сегодня, до того момента, пока Федя сама не поймет, как поступать. А если и будет просить совета, то не у простых смертных. И Федя, подмигнув ведьмочке, уверенно зашагала в сторону улицы Жуковского, где она жила.

Дома под предлогом большого задания она весь вечер провела в своей комнате. Впрочем, с уроками она справилась быстро и вся сосредоточилась на главном вопросе. От размышлений ее отвлек телефон. Звонил Кирилл:

– Я должен кое-что тебе сказать. – Голос друга показался Феде каким-то неестественным.

– По телефону? – на всякий случай уточнила она.

– Да, – глухо сказал Кирилл, – так мне, наверное, легче. Я ведь все наврал про отца. Его не вылечили в Израиле. Было уже поздно. Он умер. Точнее, покончил с собой. Точнее, исчез. Но, наверное, покончил с собой.

– Как?.. – прошептала Федя. – Но ведь твой папа… Ведь это твой папа приходил первого сентября на праздник? Это твой папа говорит тебе, что нужно уехать…

– Это отчим, – перебил Кирилл. – Я не хочу, чтобы про это знали. Я больше не хочу об этом говорить ни с кем. Ладно?

– Ладно, – снова прошептала Федя, – прости…