Как-то вечером родители предложили мне прогуляться вдоль озера и я с удовольствием согласилась. Погода стояла изумительная, тишина такая, что слышно, как говорят на другом берегу и как плещется рыба в воде… И вдруг, из кустов неподалёку, раздался женский смех, но он был каким-то необычным, похожим на смех безумной кокетки, и я очень перепугалась. Папа с мамой спокойно шли дальше, а я остановилась, как вкопанная, и не могла сдвинуться с места. Сумасшедший хохот нарастал, и я в ужасе закричала. Помню глаза родителей, которые оглянулись в замешательстве, потом, видимо, поняли моё состояние и рассмеялись, а я подбежала к ним и начала показывать пальцем на прибрежные кусты, стараясь объяснить свой испуг… Папа мне разъяснил, что тут водятся такие чайки, их в народе называют хохотухами и что их хохот очень отличается от криков обычных чаек. Для меня это было открытием, и я ещё долго не могла привыкнуть к «смеху» над озером, но со временем всё-таки настроила себя на позитивное восприятие этих звуков.

Мне даже однажды удалось увидеть хохочущую чайку. Она как-то по особенному вытянула шею, раскинула крылья, а потом опустила голову и… захохотала. Признаться, у меня мурашки по телу побежали – не соловьиные это трели!

День был погожий. Добрый июльский день. Матвей вышел из дверей автовокзала и, поправив ремень сумки на плече, посмотрел на приобретённый минуту назад билет. Пункт назначения – Журавли – село, где родился он семнадцать лет тому в такой же июльский день, только двумя днями позднее. Специально не подгадывал, просто совпало так, что приедет он к любимой бабушке Настасье аккурат к своему дню рождения, как подарок. Приедет сегодня к вечеру, день порадуется бабка приезду внука, а на другой день порадует его именинным пирогом, какой обожает Матвей сызмальства.