– Ты не спал! Ты притворялся! – возмущённо воскликнула Фрейя, когда оказалась в плену его крепких рук. – Так не честно…

– Разумеется, не честно, – охотно согласился Керн, покрывая нежными поцелуями смеющееся личико Фрейи. – Не честно, не справедливо и вообще не правильно.

– Да. Пусть будет не правильно… Потому что должны быть и исключения из правил. Из дурацких правил, придуманных миллионы лет назад неизвестно ради чего. И ради кого.

Керн оторвался от Фрейи и заглянул в её глаза.

– Что-то не нравится мне этот тон, – заметил он с грустной улыбкой. – Моя фея снова думает о плохом?

– Твоя фея думает о неизбежном, – подтвердила Фрейя, пряча в своих зелёных глазах всплывающую печаль.

Поднявшись с кровати, Керн ловко подхватил на руки Фрейю и прижав к себе, прошептал в её маленькое, спрятанное под копной волос, ушко:

– Ты – моя судьба. Ты – моя единственная Богиня.

Фрейя прерывисто вздохнула и уткнулась носом в плечо своего лесного Бога.

– Я стараюсь, изо всех сил стараюсь не думать о том, что будет, когда… Когда о нас узнают, – прошептала она.

– Никогда и никому я не позволю нас разлучить, – тихо, но твёрдо произнёс Керн. – Эти слова я сказал тебе в нашу первую ночь и готов повторять всю вечность.

– Боюсь, что в нашем с тобой случае, вечность может оказаться немного коротковатой.

– Так. Фрейя. Ну что за пессимистичный настрой? Ты похоже заразилась московской хандрой от этой своей невезучей подопечной. Как её там: Оля, Лена?

– Оля. Может, ты и прав, милый… Почему-то у меня тяжело сегодня на сердце, не знаю…

– Это обязательно пройдёт, – мягко ответил Керн. – Я расскажу тебе волшебную сказку и вся твоя печаль растает, словно предрассветный летний туман на озёрах в моём лесу. Хочешь?

Фрейя обожала эти сказки, хотя они совсем не отличались глубиной повествованиям или же стремительно развивающимся сюжетом. Просто они всегда были забавными и чуть-чуть волшебными, а разве этого не достаточно?

Радостно кивнув головой, Фрейя поудобнее устроилась на коленях Керна и приготовилась слушать. Крылья её полностью раскрылись, опустились до самого пола и бережно прикрыли невесомой тонкой вуалью их обоих. Терпкий аромат изумрудно-зелёной весенней травы распространился по комнате. Кстати, если вы вдруг, гуляя по лесу, почувствуете однажды этот довольно резкий запах, то знайте – неподалёку от вас совсем недавно проходил лесной Бог. И в душе его в тот момент царили покой и умиротворение.

– Тогда слушай, – начал Керн. – Давным-давно в далёком заколдованном королевстве жил принц. Заколдованный, разумеется. Принц абсолютно не умел любить – в этом и заключались жестокие колдовские чары. Все его подданные страдали тем же досадным недугом и ничем не могли ему помочь. О, как они мучались, не передать словами! Однажды принц решил обмануть злодейку-судьбу и во что бы то ни стало навеки в кого-нибудь влюбиться. Для этой цели созвали в королевство достойнейших юных дев из всех заморских стран. Кто только не явился на эти смотрины! Само собой в первую очередь приехали разные принцессы. Были среди них хорошенькие, даже очень! А были… Ну, как помягче сказать, были и просто принцессы.

Фрейя смешно наморщила носик и кинула на Керна укоризненный взгляд.

– Да что говорить, – невозмутимо продолжил он, – многие из них прибыли в это королевство с единственной целью – составить выгодную партию и поправить таким образом своё пошатнувшееся материальное положение. И они нисколько не верили в чистую и искреннюю любовь, представляешь? Как же они могли помочь нашему принцу? Да никак! Ох, что только не вытворяли эти меркантильные бедняжки, дабы привлечь желанное внимание принца! Одна из принцесс – кстати, вполне очаровательная особа с озорными голубыми глазками – даже отрепетировала для потенциального жениха целый театральный номер. Она громко пела, очень бодро танцевала, а в некоторые эмоциональные моменты удивительно высоко подпрыгивала. Другая принцесса возомнила себя акробаткой. Она обладала прелестными стройными ножками, которые решила продемонстрировать всему миру. Что ж, главный министр принца по достоинству оценил её выступление – неистовое мельтешение ножек привело его в состояние полного умиления.