Под ногами хрустел ярко-белый снег, морозец обжигал лицо, и все вокруг было нарядным и праздничным. За спиной у Стриженова белели склоны горных вершин, а по левую руку от него океанские воды плескались у берега, раскачивая баркасы, рыболовные и туристические лодки, выкрашенные в яркие цвета.

Но показная красота Рейкьявика не трогала Стриженова. Он много путешествовал. Было время, жил и работал в Германии. И там ежедневно учился видеть за открыточной красотой маленьких городов и деревень с точно такими же красными черепичными крышами серьезные проблемы и не открыточные пейзажи. Вот и сейчас Дмитрий свернул с парадных улиц вглубь города и оказался среди обычных жилых кварталов, местами серых, местами отчаянно небогатых.

Побродив по ним, он вышел на улицу, усыпанную барами, ресторанами и сувенирными лавками. Дома здесь были преимущественно яркими: синие, красные, радужно-полосатые, оформленные огромными граффити то игривыми, то зловещими, то бунтарскими, они весело разглядывали туристов. Тут и там сувенирные лавки предлагали гостям столицы увезти домой частичку скандинавского фольклора, флоры и фауны. С витрин на журналиста пялились всевозможные тролли, эльфы, гоблины, викинги и древние боги, столь популярные в стране. А компанию им составляли плюшевые тюлени и тупики – маленькие птички с округлыми оранжевыми клювами. Но сувениры мало интересовали Стриженова, с гораздо большим интересом он изучал дома и улицы.

Рассматривая очередное граффити, изображавшее стаю волков и женщину-оборотня, Стриженов увидел на соседнем доме табличку с названием улицы и номером: Лейгавегюр 22. Память услужливо подкинула журналисту фразу из недавно прочитанной статьи: «в последний раз Бьянка мелькнула на камерах видеонаблюдения на улице Лейгавегюр в 05:25, после того как покинула клуб „Хурра“ в центре Рейкьявика».

«Так вот где это произошло, – мысленно отметил Стриженов. – Здесь Бьянка в последний раз прошла по улице. Она была пьяна, не твердо стояла на ногах, в статье сказано, что она столкнулась с прохожим, а потом рассыпала мелочь.

Она шла домой мимо этих зданий, клубов, магазинов. Где-то здесь, – Дмитрий прошел немного вдоль улицы до ближайшего поворота, – она свернула за угол и села в машину к моряку. К незнакомому человеку, к иностранцу. Несмотря на то, что утром ей на работу. Но зачем? Не нагулялась? Или была другая причина? И все-таки была ли вторая девушка, та, про которую говорили моряки? Могу поспорить, Лиса тоже думала об этом, бывала здесь и наверняка посетила знаменитый клуб».

Дмитрий уже решил пройтись по Лейгавегюр в поисках клуба и даже сделал несколько шагов вперед, когда увидел в конце улицы впечатляющих размеров и неподражаемой формы здание с крестом на крыше. Ошибиться невозможно, перед Стриженовым было самое высокое здание Рейкьявика – Хатльгримскиркья. Огромная, невероятная, неподражаемая церковь. Впрочем, если бы не крест и не фото в путеводителе, Дмитрий никогда бы не догадался, что это здание церкви. Слишком уж необычной была его архитектура: огромная высота, ступенчатые стены, словно столбы, плотно прижатые друг к другу и уходящие высоко в небо.

Стриженов прошел по улице, перешел дорогу, отделявшую площадь с церковью от домов и магазинов, и замер, восхищенно рассматривая величественный фасад здания. Он стоял так довольно долго, пока чей-то голос не вывел его из задумчивости.

– Вам нравится?

– Да, – выдохнул Дмитрий, – она невероятна.

Он оглянулся на собеседника и увидел мужчину лет шестидесяти, с густой светлой бородой, улыбчивым лицом и пронзительно-голубыми глубоко посаженными глазами. Несмотря на возраст, мужчина мог похвастать широкими плечами и завидной мускулатурой.