Я скучала по ее изысканным шуткам, красивому, безупречному лицу, колкостям и даже капризам. Но сильнее всего – по ее пению и танцам. Право, если бы я была мужчиной, то решила бы, что без ума от куртизанки. Конечно, это не было влюбленностью. Если только не считать ею мое бесконечное восхищение и преклонение перед искусством и силой личности Алого Пиона.

Когда я вышла за пределы города, тотчас же обернулась в Лису. Из Тени было видно, как черно-бурая плутовка понеслась по свежевыпавшему снегу, петляя между деревцами и оставляя цепочку четких следов. Лисичка фыркала и отряхивалась, когда на мордочку падал снег со случайно задетых ветвей. Она бежала напрямик, минуя человеческие тропы, и вскоре выбралась на обрыв возле реки.

Я вышла из Тени и осмотрелась. Алого Пиона нигде не было видно. Зато у куртизанок затевалось кое-то интересное. Чадили переносные угольные жаровни и каменный очаг на кухне. Белые струйки дыма поднимались в морозное небо. Ворота то и дело отворялись, чтобы впустить очередную повозку с грузом. Слуги сгружали на циновки целые свиные и говяжьи туши и тащили их во двор.

Также я увидала посланника из конкурирующей мастерской. Значит, привезли платья! Сердце невольно сжалось от обиды и несправедливости. Наши изделия намного лучше, однако после злополучного происшествия хозяйка дома развлечений больше ничего у Драгоценной Шпильки не заказывала.

Приходилось довольствоваться малым. Заказы обычных горожан и готовое платье не отличались изысканностью и обилием работы. Негде было развернуться фантазии и умениям.

– Сегодня не получится, – прошептала я.

Однако, раз уж явилась, решила передать записку через привратника. Конечно, строчки, нацарапанные углем, – не изящные мазки тушью. Но главное не только то, как это выглядит, а суть вложенных в послание слов. Для простой записки вполне сойдет.

«Госпожа, приветствую вас. Тысяча благопожеланий в сей прекрасный день. Когда вы изволите принять меня? Смиренно надеюсь на новую встречу».

Вместо подписи я нарисовала цветок, почти такой же, как красовался на стяге у здания Управы. Отчего рука сама вывела именно этот символ? Не знаю.

Однако разве я могла предположить, что рисунок повлечет за собой целую череду недоразумений?

Итак, я передала послание через привратника и осталась ждать ответа во дворе, наблюдая за подготовкой к торжеству.

– Кто сегодня гостит в доме развлечений? – спросила я у слуг. – Для кого затевается такой пышный праздник?

– Сегодня приедет наместник Хины, который вскоре отбывает обратно в провинцию, – ответили мне. – И приближенные из высших сословий затеяли прощальный прием. Не менее пышный будет и в Драконьем дворце.

– Вот как…

Я смутно помнила того Дракона. На вид он не отличался от обычного разряженного вельможи.

«Интересно, будет ли сегодня в доме развлечений господин офицер?»

Наверняка. Ведь заранее ввели повышенные меры безопасности. Но я его не увижу. Алый Пион же, скорее всего, будет аккомпанировать какой-нибудь восходящей звезде на небосклоне искусства. Возможно, наместник осчастливит другую и навсегда ранит самолюбие увечной куртизанки. Однако в прошлый раз он отказался, согласится ли сегодня? Как знать.

Наконец прибежала запыхавшаяся служанка и принесла ответ от Алого Пиона, где та просила меня не уходить сразу. Она хотела увидеться со мной в своих покоях. Строки были начертаны самым изящным почерком на тонком шелке. Куртизанка проделала надрез в грубой хлопковой бумаге моей записки и продернула в прореху свое послание. Как изыскано! Послание в послании. Мне так никогда не научиться.