Поэт и исследователь его творчества не могут идти одним путем. Исследователь стоит перед неизбежностью и необходимостью формальной перестройки структуры произведения. Но в результате он и получает возможность извлечь логический эквивалент эмоционального содержания.

В том, что такая попытка вовсе даже не предосудительна, обнадеживает поэтическая мысль Александра Блока:

И,  вглядываясь в свой ночной кошмар,

Строй находить в нестройном вихре чувства…

Но если сам поэт ставит задачей в стихии, в хаосе жизни, в нестройном вихре чувства разглядеть строй, то,  во-первых, можно ожидать, что этот строй и воплотится в произведении, и,  во-вторых, задача увидеть этот строй, подчеркнуть его, показать его художественный смысл является законной задачей исследователя.

Наша задача – не только пояснить методику композиционного анализа и предложить ряд его практических образцов, но и шире – на этой основе продемонстрировать продуктивные и художественно выразительные типы лирических композиций.

Опять-таки пойдем навстречу возможным сомнениям. Уместно ли вообще говорить о типологии, поскольку художественное творчество (лирика – открыто, даже подчеркнуто) стремится к своеобразию, к индивидуальной неповторимости, оно исключает тиражирование. Но разве новаторство исключает традиции? Новаторство не бывает абсолютным. Диапазон ресурсов языка, систем стихосложения, жанров, методов весьма широк, но и не безграничен. Неизбежные повторы – отнюдь не удел одних эпигонов. Повторяемость форм (закон преемственности) – отнюдь не препятствие для бесконечного движения вперед. Нет ничего удивительного, что поэтическая практика закрепляет удачные, выразительные формы художественного мышления. Форма не жестко связана с содержанием: единство подходов к восприятию предметов и явлений не сковывает художника в выборе этих предметов. В конечном счете перед искусством главная цель – постижение мира и человека. Исчерпать эту задачу невозможно: трудно решаются коренные жизненные проблемы, а жизнь отнюдь не скупа на добавление новых и новых «проклятых» вопросов. Возникают и будут возникать и новые формы освоения жизненного содержания, но нет причины отказываться от выверенных практикой путей познания, которые отнюдь не исчерпали своих возможностей.

В данной работе описаны одиннадцать композиционных структур (и четырнадцать их разновидностей): хотелось показать изучаемое явление в относительной полноте. Исчерпан первоначально накопленный материал; для отработки методологии его достаточно; работа и поиски могут быть продолжены.

Минимально используются исторические экскурсы: искусство уходит в такую толщу веков, что очень рискованно установить истоки какого-либо художественного приема. В нашем случае исторический ракурс неэффективен и по другой причине. Интересно исторически рассматривать поступательное движение; наш материал носит слишком частный характер. Приемы построения художественного образа, композиционного строя, жанра и метода имеют свое значение, и все-таки они служебно подчинены в системе критериев художественности, скажем, такому понятию, как талант, и в этом плане «неправильно» построенное произведение может превосходить построенное «правильно».

Однако в свете этого обстоятельства не теряет ли смысл сама идея типологии лирических композиций? Было бы талантливо, остальное – неважно? Но дело в том, что, как правило, талант не противостоит высокой поэтической культуре, но ею обладает. Наша гордость – русская классика – дает и совершенные образцы композиционного изящества. С сожалением можно отметить, что современная поэзия в огромном большинстве пренебрегает композиционной культурой – себе не на пользу.