Update. Пострадавший благополучно пережил операцию на сердце. Из больницы выписывается в понедельник.

08.11.2017

Я люблю спать в арктических температурах. Мне нравится контраст между холодом воздуха и пододеяльным теплом. У Бони тоже есть одеяло, я ее укрываю с вечера. Среди ночи Боня приходит к нам в кровать: наверное, она замерзает, если ее плед с нее сползает. Если собачка слишком уж наседает, ее можно пнуть ласково сдвинуть, она сразу встает и ждет, пока ты примешь удобное положение, а потом устраивается вокруг твоего тела.

Крис встает раньше всех. Мы спим, пока он собирается, чтобы не путаться у него под ногами, и поднимаемся, когда он почти ушел, чтобы не дать ему забыть напоследок вывести собаку. Я и сама могла бы, но мне надо одеваться, а Крис уже весь готов, в галстуке.

Обычно утро проходит мирно, по накатанной. Сегодня же Крис проснулся по будильнику, сел на кровати и резко сдернул с меня одеяло. Он решил, что в комнате прохладно и надо бы укрыть собачку, а то она насморк подхватит. Вот так и меняются у людей приоритеты.

07.08.2019

В этот день мы празднуем 26 лет со дня свадьбы. Мы с Крисом женились два дня подряд, сегодня в загсе, а завтра в церкви. Тогда церковь не венчала без печати в паспорте. С утра прошел дождь – на счастье, как сказал мой папа. Это он еще не знал, что паспорт Криса заперт в каком-то кабинете в министерстве иностранных дел РФ. А суббота. Хочу думать, что Крис не знал, что в загсе без паспорта не расписывают. А может, это была его последняя попытка сбежать из-под венца. Мало того, что его едва уломали на мне жениться (подкуп и угрозы – понятный метод), а тут все может сорваться в последнюю секунду. Гости томятся, лимузин бьет копытом, невеста в слезах. Ничего, добыли паспорт. Об этом в другой раз, может быть.

17.10.2019

Отвезла папу в аэропорт, он сегодня летит домой, счастливчик. Конечно, в аэропорту он оставил планшет. А без планшета как ему в самолете в шахматы играть? Я предупреждала, что планшет может потеряться, а потому хотела приторочить к папе все, что в карманы не влезает. Но папа отказался от шнурка для очков и от рюкзака для мелочей, потому что это «только для впавших в слабоумие». Вспомнил про планшет, как только сел в самолет, но идти обратно было далеко, да и вряд ли самолет стал бы его дожидаться.

Приехал папа домой, раскрыл чемодан и получил сюрприз намбер ту: сыру-то там и нет. Но чемодан по-прежнему заперт. А я так гордилась, что не забыла сыр из холодильника вынуть и в чемодан ему положить в последний момент.

Я его утешаю: «Хорошо, что ничего по-настоящему ценного не сперли».

А он: «Да. Если тебе изменила жена, радуйся, что не Отечеству».

Дочь наша – девочка с характером. И поэтому, когда у нее возник план соорудить занавеску из бисера и повесить ее в дверной проем собственной комнаты, мы подошли к задаче всерьез. Сначала Соня нарисовала подробную картинку с занавеской, бусинами и шнурками. В тот период жизни Соня любила сиреневый цвет. (Она так и говорила: «Ничего нет лучше сиреневого, кроме желтого. И еще, конечно, розового»). Мы проделали подробный анализ мебельных магазинов Москвы. Там ничего подходящего не нашлось. Потом расширили поиски и обратились к сайтам магазинов Италии и Франции, впрочем, не брезговали и ближним зарубежьем. Готовых занавесок на Сонин вкус не было нигде.

– Ничего, мамочка, мы и сами можем сделать занавесочку. Ты же сама говорила, что если хочешь что-то сделать по уму, надо все взять в свои руки. Давай возьмем, – и показала мне ладошки.

Возразить было нечего. Так мы оказались в темном подземелье где-то в районе Тверских переулков. Подвал переливался несметными сокровищами: бусы, бисер, хрустальные подвески, бубенцы на веревочках и прочий блеск. Девочка-продавец ничуть не удивилась нашей просьбе подыскать нам пару кило бисера в фиолетово-желто-розовой гамме. Мы провели в подвале несколько часов, домой вернулись счастливые и с коробкой тонких металлических нитей, унизанных стеклянными бусинами неземной красоты.