Ясень, после матча (буду болеть с тобой) срочно идем на умное, и тогда «из бедного невежества былого» я отодвину «прекрасные черты» своих секс-символов и буду учиться понимать настоящее искусство.
А потом, как-нибудь, я, вся домашняя, сяду с тобой на диван, мы нальем чаю, будем пить его с яблочным пирогом и смотреть что-нибудь мелодрамное. И будет нам так душевно, что ты скажешь: «Хороший фильм!».
И это будет мое влияние на тебя. Согласен?
У нас на работе я, практически, правая рука маэстро…
Как говорили в одном фильме, «они погрузились в сладостный мир отчетов, сводок и ведомостей»…
А ты правда думаешь, что я хорошо соображаю в математике? Хорошо соображает калькулятор…
Спокойной ночи, расстаемся до утра.
Доброе утро из вчерашней ночи, милая Липа!
Согласен на футбол и на «потом, как-нибудь».
Но насчет «невежества былого» не согласен: можно много знать и не понимать, а можно знать меньше, но понимать больше, и, я уверен, ты понимаешь больше тех, меньше которых знаешь. Вот!
Про искусство могу много рассказать, но подозреваю, что многое в моих рассказах ты поймешь лучше меня.
Потому что соображаешь загадочно хорошо, у тебя – своя волшебная тропинка разума, по которой ты ступаешь на глазах у всех, но видишь ее только ты…
А калькулятор не соображает – он только считает.
А твое влияние на меня идет вовсю: я уже много дней пропускаю через себя настоящее, чего не было давно.
Сейчас я – чистый лист: рисуй на мне, пожалуйста.
(Пойду перед сном потренирую нежность взгляда. И откуда она у меня взялась? Вроде бы раньше не было… Только бы не пропала…).
Ясень, каждый день, глядя и не глядя в окно, думаю о твоей великой силе, творящей чудо. Знаешь, как одета я сегодня? В маечке без рукавов. И не знаю, где – я, то ли тут, то ли у моря, и не хочу, чтобы это кончалось…
Кстати, а долго ты собирал свою волшебную силу?
А почему это ты в 18 лет девушками интересовался меньше, чем книжками? Что это за книжки были?
Правда, в этом возрасте я тоже читала горы книг…
Думаешь, мало нот – хорошо? Мало слов – хорошо? Неправильно спрашиваю, но ты поймешь меня.
Вот море взять: утром встаешь, вода гладкая, и вроде тихо, да не море это для меня. Море – прибой, брызги соленые, шум, волны. Так же – с музыкой. Мне надо, чтобы меня перевернуло – чтобы я воевала со стихией, с целым космосом, и мы победили: он – меня, я – его.
А нежный взгляд ты как тренируешь?
На ком отрабатываешь?
В четверг ты увидишь его у меня…
Ах, как я хочу увидеть тебя в маечке без рукавов…
Но пока мне это не подвластно…
Да, и почему я в 18 лет интересовался не девушками, а книжками? Хотел стать писателем? Мечтал научиться управлять словами и буквами? И только?
Или берег себя для кого-то через много лет?
Неужто был такой проницательный? М-да…
А книжки чаще не учили, а сбивали с толку…
На море я был в последний раз двадцать лет назад.
Тут я заодно с моей любимой поэтессой: это для нас – чужое. Мы – пена морская, а пену прибивает к суше, и мы, человеки, земные: поплещемся у берега и – к себе.
Конечно, я тебя понимаю: и мало нот – хорошо, и много. Лишь бы не лишние… Одно слово пронзит, лавина сметет – и одного без другого мало.
Я тоже люблю шум моря: большие и сложные чувства.
Когда захочешь, приглашу на твою любимую симфонию. А потом – и на свою.
Нужна стихия космоса, чтобы перевернула тебя?
И чтобы Вы боролись и победили друг друга?
Погоди-ка! (Заглядываю в паспорт).
Ба! Так ведь космос – это я!
«Так судьба стучится в дверь».
А нежный взгляд лучше тренировать на нежном взгляде. И где бы его найти? В одиночку не выходит…