Линия жизни. Мозаика обстоятельств Дарья Акулова
Екатеринбургский Медицинский Центр представляет серию диалогов основателя и первого руководителя центра Сергея Александровича Акулова, успешно и эффективно проведшего систему здравоохранения Свердловска – Екатеринбурга через эпоху кардинальных перемен с конца восьмидесятых годов прошлого века до наступления века нынешнего, и его внучки, сегодняшнего директора Екатеринбургского Медицинского Центра Дарьи Александровны Акуловой.
Диалог первый:
«Светлый луч, по которому ты идешь в любой момент жизни»
Вместо эпиграфа:
«Когда я сажусь разговаривать с дедом, я знаю – это не просто разговор.
Это встреча двух эпох.
У него – время долга, выживания, системы.
У меня – время чувств, изменений и риска.
Мы разные. Но мы – одно целое. Потому что мы оба – в медицине.
Это не интервью. Это попытка договориться – о прошлом, о будущем и о том, какой должна быть система, в которой нам жить».
Огнеборцы в белых халатах
Дарья Акулова:
– Вы с бабушкой, основав медицинскую династию, создали ментальную среду, которая определила всю мою жизнь. Есть такое выражение: «Как рыба в воде». Сколько себя помню, вот именно так я и ощущала себя в едином пространстве, состоящем из медиков и медицины. Другого мира для меня попросту не было.
Сергей Акулов:
– Это было плохо?
Дарья Акулова:
– Нет, это было хорошо. Но меня интересует логика твоего выбора: почему?
У тебя ведь всё было совершенно иначе: рабочий район Свердловска, живущий машиностроительными заводами, на одном из которых работали твои папа с мамой, где, кстати, они и познакомились… Старший брат, который решил пойти по их стопам и поступил в Уральский политехнический институт.
Почему в этом логичном правиле ты вдруг решил стать исключением?
Сергей Акулов:
– Возможно, сказалось то, что в отличие от старшего брата, который активно занимался спортом, мне в детстве приходилось более часто сталкиваться с врачами, посещать больницы в качестве пациента. И вот это детское ощущение, что есть вокруг благородные люди, прекрасно знающие свою профессию, которые тебе обязательно помогут, оно во многом и сформировало картину мира.
Человек – рождается очень уязвимым и на протяжении всей своей жизни периодически сталкивается с состоянием, когда кроме врачей помочь – некому.
Дарья Акулова:
– Да, человек рождается предельно уязвимым. Именно поэтому ты потом в 90-е так целеустремлённо боролся за уменьшение детской смертности?
Сергей Акулов:
– В том числе. Но не только. Просто считаю, что долг взрослых – максимально защитить тех, кто сам себя защитить не может.
Когда мы все рождались, вопящими и беззащитными, нас обязательно кто-нибудь защищал. Иначе мы просто бы не выжили…
Дарья Акулова:
– «Долг платежом красен»?
Сергей Акулов:
– Ты что-то имеешь против вековой народной мудрости?
В те времена, Даша, когда я учился в школе, понятие «долг» было практически для всех – определяющим.
Дарья Акулова:
– Почему?
Сергей Акулов:
– Шло второе десятилетие с победы в Великой Отечественной войне, и дух тяжелейших испытаний, которые удалось преодолеть именно благодаря чувству долга, который всех объединял, во многом ещё оставался духом времени.
Не далёкой и чужой историей, а почти что вчерашним днём.
Помню, отец рассказывал, как во время войны на турбомоторном заводе, где он трудился, пройдя путь от старшего мастера до заместителя начальника цеха, в порядке вещей были ситуации, когда в десять вечера ставилась серьёзная и сложная задача, а в семь утра уже строго спрашивали о результатах её решения. «Всё для фронта, всё для победы!» – это ведь не просто лозунг. Тогда это был образ мыслей и образ действий. И вот это чувство ответственности, как главное правило жизни, вместе с пониманием благородства труда врачей, наверное, и определило выбор жизненного пути.
Дарья Акулова:
– А что послужило конкретным триггером? Помогать людям, отдавать долг обществу можно ведь многими способами, хорошими и разными.
Почему именно врач? А не пожарный, к примеру?
Сергей Акулов:
– Вытащили бы меня из огня – возможно, пошёл бы в пожарные.
Триггер, как ты сказала – он же чисто психологически связан с эмоциями, причём зачастую на грани или даже за гранью колоссального стресса.
Дарья Акулова:
– И что же тебя так сильно бумкнуло?
Сергей Акулов:
– Задумываться о том, чтобы связать свою жизнь с медициной, я начал классе в пятом или шестом. После того, как однажды в походе подхватил достаточно тяжелую форму сальмонеллёза и больше месяца провёл в детской инфекционной больнице.
Больница была убогой по оснащению и помещениям, но коллектив врачей – сильнейший. И главврач Карасюк, к счастью, ставший моим лечащим врачом – замечательный. И лекарства были хорошие и эффективные.
Дарья Акулова:
– И они не дали тебе «сгореть»?
Даже сейчас летальность при сальмонеллёзе – есть. Пусть и сравнительно небольшая: меньше процента. А тогда, наверное, она была выше? Да и дети переносят эту заразу гораздо тяжелее, чем взрослые. Я права?
Сергей Акулов:
– Даша, давай не будем углубляться в излишние подробности… Вот честно: я уже не помню, насколько энергично и в каких именно формах мой юный организм избавлялся от бактерий рода Salmonella…
Давай лучше поговорим о другом. Ты про пожарного спросила в качестве образного сравнения. А в этом сравнении, между прочим, сходства гораздо больше, чем представляется на первый взгляд. Инфекционные эпидемии чем-то сродни пожару.
Взять, к примеру, испанский грипп, или в просторечье – «испанку».
В 1918-1920 годах ею переболело в мире 550 миллионов человек – почти тридцать процентов тогдашнего населения Земли.
А сколько умерло в результате этой жутчайшей эпидемии – даже подсчитать точно не смогли: по одним оценкам двадцать пять миллионов человек, по другим – сто.
Так что в каком-то смысле считай, что я пошел в пожарные…
Дарья Акулова:
– Кстати, не хочешь поведать эпопею, как ты пожар тушил в инфекционном отделении, будучи уже руководителем горздрава? И как пациентов после пожара пристраивал в другие больницы?
Сергей Акулов:
– А чем хвастаться-то? Случай реально неприятный. За всеми и всем не уследишь: в масштабном хозяйстве огромной системы здравоохранения более чем миллионного города всякое может произойти.
Но гордиться тут совершенно нечем: значит, где-то в системе оказался изъян… Как и в другой ситуации, когда в ещё одном отделении начали по дури проводить дезинфекцию, не эвакуировав больных…
Дарья Акулова:
– И тебя до сих пор мучает совесть? Как Твардовского, написавшего в одном из самых известных своих стихотворений вот эти пронзительные строки:
«Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В том, что они – кто старше, кто моложе –
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь, –
Речь не о том, но всё же, всё же, всё же…»
Сергей Акулов:
– Наверное, эти строки Твардовского так или иначе отзываются в каждом, кто связал свою жизнь с медициной. Независимо от ранга и специализации: потери неизбежны, и память о них потом ещё очень долго бередит душу…
Дарья Акулова:
– И руководителям в этом плане – значительно тяжелее?
Сергей Акулов:
– Даша, кто бы что бы ни говорил про начальство, а у руководителей, которых в советские времена не зря называли «ответственными товарищами», хлеб тяжёлый: в принципе, начальник структуры отвечает за всё…
Дарья Акулова:
– Как в той известной театральной истории?
Сергей Акулов:
– Какой?
Дарья Акулова:
– Однажды в спектакле «Декабристы» театра «Современник» Олег Ефремов, играя Николая I, должен был сказать реплику: «Я в ответе за всё и за всех».
Но он оговорился и произнёс: «Я в ответе за всё и за свет». Его партнёр по сцене Евгений Евстигнеев тут же подхватил: «Ну тогда уж и за воду, и за газ, Ваше Величество».
Сергей Акулов:
– Великие люди и великие творцы – они, как правило, поражают нас живостью ума, реакции и характера. Согласна, Даша?
Дарья Акулова:
– Думаю, любого нормального человека не могут оставить равнодушным живость ума и характера. Но вернёмся к сравнению врачей и пожарных. Врач – всё-таки лучше?
Сергей Акулов:
– Сейчас, по крайней мере – безопасней. В отличие от времён, когда врачи испытывали вакцины на себе и тем самым подвергали себя смертельному риску. По сути, поджигали сами себя ради эффективной борьбы с пожарами. И вот эта самоотверженность тогдашних врачей-исследователей – она тоже оказала на меня сильнейшее впечатление.
Дарья Акулова:
– Это же как камикадзе…
Сергей Акулов:
– Не согласен: камикадзе не жертвуют собой ради всего человечества.
А врачи-исследователи – жертвовали.
Дарья Акулова:
– В прошлом. А сейчас, я считаю, профессия пожарного более мужественная…
Сергей Акулов:
– Эх, девочки, девочки…
При огромном уважении к пожарным я считаю профессию врача гораздо более творческой. Да, в борьбе с огнём тоже есть свои технологии и правила, но там – зачастую смертельные искры, тепло и пламя.
А в медицине – искры, тепло и пламя жизни.
И – созидание, рождение, развитие.
Возвращаясь к той же истории с лечением сальмонеллёза в инфекционной больнице.
Как уже говорил, чисто внешне, если судить по зданию, больница была убогая. Но именно созидательное творчество врачей, как и творчество создателей медицинских препаратов, современных и действенных, позволило мне встать на ноги и вернуться к жизни – в самом буквальном смысле слова.
