Один товарищ давным-давно рассказал мне про этот случай. В 70-80-х годах прошлого века он учился в университете. И вот на одной лекции преподаватель вещал про развитие марксистских идей, об истории развития социалистических и коммунистических воззрений, про атеизм, о том, что Бога нет, – это все придумали империалисты-капиталисты, и т. д.

Он говорил уже минут тридцать, устал. Подошел к окну, заложил руки за спину, помолчал. Потом вздохнул, и в задумчивости сказал:

– Господи, прости…

Сам он этого вероятно не заметил, развернулся:

– Ну, что ж, продолжим…

У человека время линейно: прямая линия, идущая только в одну сторону: от появления на свет, до момента, определяемого как «сейчас». Человечество, наблюдая за природой и цикличностью смены времен года, разработало и масштаб времени: минута, час, сутки, и т. д.

Масштаб времени можно сравнить с часовым циферблатом, по которому с повторяющейся цикличностью ходят стрелки часов.

У Бога же масштаб времени совершенно иной, не подвержен осмыслению разумом человека. Но можно совершить попытку как-то объяснить и хоть маленько понять. У Бога нет понятия «время» в том понимании, как это разумеем мы. Ибо одна минута для Бога, как сказано в Священном писании, как 1000 лет для человека, и наоборот. У Бога нет начала и конца, нет начала и конца и у времени, подвластного Богу.

Когда мы читаем в Евангелии про вечносущую жертву Иисуса Христа, это означает что казнь Иисуса произошла 2000 лет назад, но существует эта жертва и в данный момент, и была до нас, и до сотворения мира, она же есть и в будущем – в том понимании будущего как это мы понимаем: и завтра, и сегодня через час, и через месяц, и через год: вечносущая жертва. То же самое относится и ко всем евангельским событиям. В данный момент времени существует и сотворение мира, и конец.

Библия претерпела много переводов. И при этом потеряла какие-то изначальные смыслы. Августин Блаженный, указывая на проблему неточности перевода, приводит такой пример: «Бог действует не во времени, не с помощью, если так можно выразится, движений Своего духа или тела, как действуют ангелы и люди, а в вечных и неизменных идеях совечного Своего Слова и, я бы сказал, согреваниях Своего, также совечного, Духа Святого. Ибо сказанное на греческом и латинском языках о Духе, что Он „носился над водою“, согласно со значением близкого к еврейскому сирийского языка, надобно понимать… не в смысле „носился над“, а – „согревал“. И понимать не в том смысле, как, например, прогреваются опухоли теплой водою, а как согреваются птицами яйца, когда теплота материнского тела, соединенная с ее любовью, содействует образованию птенцов».

Также Василий Великий дает богословский анализ первых слов Книги Бытия: «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1, 1). Выделив особое значение именно словам «в начале», он пишет: «Моисей сперва упомянул о начале, чтобы иные не почли мир безначальным; а потом присовокупил: сотворил, – в показание, что сотворенное есть самая малая часть Божьего могущества».

Василий Великий выражает мысль, что до творения мира времени не было вовсе и мир сотворен желанием Божиим не во времени, поэтому и сказано: в начале сотворил, т.е. вдруг и мгновенно.

В линейном земном времени мы видим свое рождение и смерть. Нужно научиться понимать, что время в масштабах Бога совсем иное. Наверное можно схематично и символично представить это «время» в виде сферы, объемного шара, с центром посередине, откуда мы видим все события одномоментно – конечно, подчеркиваю – это крайне схематично и субъективно. Из этого центра мы бы видели все: от создания мира, и до конца. Но масштабы времени в этой сфере не для человеческого понимания, поэтому все попытки предсказать, к примеру, конец света, будут бесполезны.