Лина фыркнула и снова уставилась на рога. Оленя было жалко.

Вернулся хозяин, отчитался, что их заказ доставят прямо в общежитие в течение получаса, и снова рассыпался в любезностях. Айрторн, для полного счастья, отсыпал ему еще несколько монет и договорился, что тот будет доставлять в общежитие блюда по его письменным запросам.

– Конечно-конечно, господин?.. – лебезил владелец таверны так слащаво, что Линетте стало противно. Вот оно: старые традиции, пренебрежение к черным, а стоит этому черному позвенеть монетами, ему готовы чуть ли не руки целовать. Лицемерие.

– Линден, просто Линден, – назвался лорд, отчего-то не став называть родовое имя, и оторвался от прилавка, на который все это время опирался локтем. – Пойдем, напарник, – обратился уже к Лине. – Как раз переоденемся к ужину.

– То есть отец отправил тебя на перевоспитание, но в финансах не отказал? – поинтересовалась Линетта, когда они шли по улице к общежитию.

Бесспорно, вопрос был чересчур вольным, но раз уж лорд сам избрал такую линию поведения…

Айрторн усмехнулся.

– Ну он же не смерти моей хочет, – отозвался иронично. – Так, мир посмотреть, так сказать, с изнанки.

Вот оно что, решила для себя Лина, выходит, она и такие, как она, все это время жили на изнанке мира аристократов и даже не догадывались об этом.

– А что тогда мешает тебе снять себе комфортабельные апартаменты, а не ютиться здесь? – спросила, когда в темноте показались светящиеся окна общежития. Фонарь возле их крыльца не горел сколько она тут жила.

– Зачем? – в свою очередь удивился Айрторн. – Отличная комната. И соседи милые.

Лорд веселиться изволит, ясно. Если бы сама Линетта не была ограничена в средствах, то с удовольствием переехала бы в отдельное жилье, чтобы время от времени не просыпаться под пьяные песни Петера, ругань Розарии или стоны из комнаты Дорнана, когда у него оставалась Люси.

– А вот и один из них… – пробормотала она, когда они подошли ближе и крыльцо стало отчетливо различимо в свете, падающем из окна кухни. Крыльцо и лежащее на нем вусмерть пьяное тело, запах перегара от которого ощущался на расстоянии нескольких шагов даже на открытом воздухе. – Милейших соседей.

Линетта вздохнула: теперь Петера надо как-то будить и просить дойти до своей комнаты. Не оставлять же на ночь на улице – замерзнет.

– Хм, – напарник хмыкнул и подошел ближе, всмотрелся в похрапывающую согнувшуюся в три погибели фигуру, будто пытающуюся обнять твердую ступень, с видом великого исследователя или хранителя музея, рассматривающего новый экспонат в своем хозяйстве. – Это, я так понимаю, тот самый Петер, которому не наливать и не занимать? – Повернулся к Лине, демонстрируя, что внимательно слушал ее утром по дороге на службу, а не считал чаек, как ей показалось.

– Он самый, – подтвердила Линетта и тоже шагнула ближе. – Петер, Пе-е-етер… – Осторожно коснулась плеча спящего. – Петер, проснись.

В ответ пьяный сосед выдал длинную матерную тираду, причем так и не просыпаясь, и попробовал отмахнуться от нарушительницы его спокойствия, как от надоедливого комара. Руки у соседа оказались длиннее, чем Лина предполагала, и ей едва удалось вовремя отпрыгнуть от летящего в лицо кулака.

– Зараза такая! – зашипела она, кончиками пальцев касаясь щеки, по которой мазнул жесткий рукав хламиды. – И что с ним теперь делать? – спросила растерянно, на всякий случай отступив еще на шаг подальше. – Может, водой полить?

Ирония судьбы, Линетта могла вылечить даже смертельно опасное ранение, но была не способна с помощью дара избавить человека от алкогольного опьянения. Да что там, умей магия бороться с этим недугом, дар Петера справился бы и без посторонней помощи.