От ветра часть свечей в люстрах и настенных канделябрах погасла, оставляя нас в призрачном полумраке. Стражники стояли лицом к стене на положенных местах. На каждом был шлем с опущенным забралом.

– Нужно встретить нашего гостя, – хрипло сказал отец.

По его чуть дрогнувшему голосу стало ясно, что ему тоже не по себе. Брат пытался выглядеть собранным, но его нервно подрагивающая рука выдавала волнение. Жнеца давно не считали спасителем в Экноре – его боялись, им пугали непослушных детей, позабыв истинное предназначение. Люди за тысячу лет стали сомневаться в существовании войны с демонами, принимая ее за красивые легенды. Но сумеречное создание исправно приходило каждые сто лет за своей жертвой, напоминая о жестокой реальности.

Мы неспешно двинулись через коридор к выходу из дворца. Стекла продолжали мелодично позвякивать. Вот-вот разлетятся вдребезги, обдав нас дождем из осколков.

В этот же момент входные двери открылись сами собой, и ветер, ворвавшись внутрь, погасил оставшиеся свечи. На короткое время коридор погрузился в непроглядную тьму, пока из-за туч не показалась яркая луна. Ее свет прорывался сквозь витражи и рассеивался разноцветными лучами, окрашивая пол и стены причудливыми узорами сражений. Коридор превратился в сказку, которой суждено было стать зловещей, ведь создание, стоявшее на пороге дворца, нещадно пожирало все цвета, сочась демонической тьмой.

Он казался огромным и несокрушимым, подобно айсбергу, о который разбиваются волны. Мощные доспехи полностью покрывали его тело. Они выглядели так, будто их выковал сам кузнец Тьмы: словно ночное небо, поглотившее мириады звезд. Забрало странного жуткого шлема с короткими шипами закрывало лицо. Создавалось ощущение, что просунь туда палец – и тьма безвозвратно засосет тебя в бездонные глубины.

– Девятый лунный месяц, сто лет, договор. – Низкий голос отдавался в ушах и мелкими мурашками опускался на кожу. – Я пришел забрать предназначенное мне.

Я шумно сглотнул, не смея отвести взгляда от Верховного Жнеца. Его пугающий вид отталкивал и завораживал одновременно. За манящим голосом хотелось следовать, забыв обо всем, отречься от семьи и просто слушать, как тихую мелодию флейты, заводящую тебя в глубокие топи. Неосознанно я сделал шаг вперед и вряд ли остановился бы, если б не брат, дернувший меня за рукав.

Отец снял с шеи тонкую цепочку с небольшим ключом и открыл им ту самую шкатулку. Внутри не было ни бархатной подушечки, ни каких-либо украшений – только древний на вид свиток.

– Экнорианцы соблюдают условия договора, Верховный Жнец, и отдают тебе юношу, в котором течет кровь короля Энделлиона. Бреанейн – ребенок, обещанный жнецам.

Он достал свиток и, сняв с него сургучную печать, развернул.

– Скрепим договор кровью.

На миг мне привиделось, что плечи жнеца приподнялись и опустились, как при тяжелом вздохе. Скрежеща доспехами, он легко, несмотря на свои внушительные размеры, подошел к отцу и протянул руку. Король достал из той же шкатулки небольшой кинжал – оказывается, он лежал под свитком – и передал его жнецу. Я по-прежнему не мог оторвать глаз от сумеречного создания и наблюдал за каждым движением. Почему-то мне казалось, что он должен двигаться резко и грубо, но, на удивление, жнецу была присуща плавность и изящество, словно не кинжал держали его пальцы, но флейту.

Жнец провел лезвием по руке там, где перчатки переходили в наручи и небольшой участок кожи оставался открытым. Сжав пальцы в кулак, он капнул на свиток своей крови. Тот, как живой, впитал в себя всю ее без остатка. Жнец ловко ухватил меня за руку и проделал то же самое. От неожиданности я успел только позорно пискнуть. Холодный металл больно обжег запястье, и вот на свиток уже пролилась моя кровь. Старый пергамент приглушенно засветился, и на нем проявились неизвестные символы, из которых сложился знак, напоминающий соединение печатей трех миров. Мне доводилось их видеть на рисунках в древних книгах, когда я искал способ обхитрить договор.