Сладкую паузу истомы под раскаленной крышей из листьев кокосовых пальм прервал легкий стон из уст Кэт, она перевернулась на другой бок, дав больше места на кровати тем самым Хэму. Он расположился поудобнее, обнял ее сзади и наконец закрыл глаза. Еще миг все полыхало разноцветными салютами и острыми иголочками, вспышками все слабее и реже, из отключающегося сознания ухнула сова, моргнула страшным желтым глазом и отвернулась.

Оба спали. Глубоко и долго. Он обнимал и целовал во сне ее плечи.

5

За окнами было темно и шумно. Ревели дети, что-то обсуждали женские голоса, персонал кэмпа выкрикивал быстрые распоряжения, в других домиках играла музыка из портативных колонок, падали кокосы на крышу и катились, как будто в боулинге по направляющим перекрытий, к самым лапкам ожидающих добычу голодных галок. Вечер бурлил и зажигал свои огни в поселении. Сильное благоухание индийских специй доносился из ресторана и все-таки разбудил проголодавшегося мужчину с растрепанными черными волосами с пиратским кольцом в ухе. Женщина, которая свернулась калачиком подле него, хитрыми глазами изучала мускулатуру, темные завитки, абрис губ и водила пальчиком по отросшей щетине.

– Доброе утро, мистер Хэм! – нарочито официально приветствовала она своего друга. – Я рассматривала твои трещинки, шрамики и морщинки. Знаешь, что я решила?

– Расскажешь?

– Ты – самый лучший человек на свете! Ты сильный, смелый, большой, высокий, красивый и невероятно честный мужчина! Хэм, я так рада, что ты со мной, а я здесь с тобой. Спасибо, что ты все это устроил!

Какой-то фантастический импульс подхватил ее и в момент она расцеловала его колючие щеки, прикрыв своей ладонью его глаза. Пальцы прогулялись по его лохматой могучей широкой груди, скользнули по животу. Поцелуй пришелся прямо в пупок, дальше она задула с шумом туда воздух, как бы надувая воздушный шарик. И оба расхохотались, барахтаясь в скрутках мятой постели.

Хэм пошел бриться и чистить зубы. Она еще некоторое время нежилась в скомканной до неузнаваемости простыне, поднимала ноги к потолку, вытягивая носочки как балерина, крутила грациозными ладонями и двигала плечами, танцуя символы, строила мордашки в воздух и дразнила наступающую южную ночь.

– Чем займемся? На море идти уже поздно, хочется поесть и подышать свежим воздухом.

– Кто сказал, что на море поздно?! – возбужденно и удивленно приподнял брови Хэм, выглянув из-за туалетной перегородки. – Непременно, сейчас же, тотчас же, как ты будешь готова, мы отправляемся исследовать округу, обойдем мелкие лавочки и накупим благовоний, заскочим в «Ликерный», нам нужны фрукты. Давай-давай, отрывай зад от кроватки и бегом собирайся!

Кэт поднялась и проследовала в так называемую ванную. Он достал из багажа голубую форму для льда в виде звездочек.

– И надень, пожалуйста, что-нибудь из вчерашних приобретений. А я пока налью воды для льда.

Полилась вода. Кэт прокричала недовольные междометья, так как вода в накопителе на крыше успела остыть и была довольно холодной. Кожа резко отреагировала проступившими пупырышками, но через полминуты привыкла к температуре. И все-то там за стенкой пенилось, пузырилось и текло стремительными струйками к стоку в бетонном полу под умывальником.

Хэм отворил дверь и впустил вечер на порог. Пока он размышлял, куда им пойти и предвкушал сытный ужин на пляже, пока нирдош потрескивал у него между пальцами, пока он машинально поглаживал ногой пузо Кутрапалыча, развалившегося у ножки кресла, пока слух улавливал тысячи обрывков диалогов и эпизодов звуков отдохнувших от дневного солнца жителей их хостела, вышла Кэт.