Но это обещание, как множество подобных ему, не сбылось ни разу. Изо дня в день всё становилось только хуже.

У Саманты было двое родных детей. Младшему не было и года, и он постоянно плакал. Этот крик раздражал меня каждую минуту, но вместе с тем, зарождал в душе знакомые чувства. Тогда я впервые вспомнила о том, что когда-то забыла.

Психолог приходила ко мне три раза в неделю. Эти разговоры и игры мне не нравились. Хотелось убежать, скрыться ото всех. Хотелось, чтобы меня перестали опекать и чрезмерно заботиться. Проблема была в том, что тогда я просто не знала, что такое забота. И любое проявление участия вызывало у меня только протест.

Через две недели я задала психологу вопрос, который мучал меня каждую ночь, когда я слышала крики маленького ребёнка. Но никто мне так ничего и не объяснил.

– Мне можно увидеться с мамой? – спросила я, но девушка только улыбнулась. Она делала это постоянно, и несходящие с лица улыбки меня злили. Как можно радоваться, когда у меня в душе всё горит огнём?

– Пока нет, Лили, – ответила она. – Тебе лучше пожить какое-то время здесь, хорошо?

– Можно кое-что спросить? – мой голос звучал неуверенно, но психолог согласилась. – У меня есть сестра?

Девушка на миг замерла, а потом снова натянула улыбку, только теперь она была слишком фальшивой.

– Сестра? – переспросила она таким тоном, словно я сумасшедшая. – О чём ты, Лилиан?

– Этот ребёнок постоянно плачет, – ответила я. – Такое уже было. Я слышала этот постоянный плач раньше, несколько лет назад. Кажется, это была девочка.

– Скорее всего это был соседский ребёнок или кого-то из гостей, – попыталась успокоить меня девушка. – Ты – единственный ребёнок. Не нужно об этом думать, договорились?

Я утвердительно кивнула в ответ, но не была согласна с таким решением. Спустя четыре дня меня забрали из дома Саманты и отвезли в другую семью, ещё одну семью, без детей вообще.

И только спустя много лет я поняла, почему они так сделали. Ничего не должно было напоминать мне о сестре, которую когда-то так же забрали из нашего дома и увезли в неизвестном направлении.

И теперь я не знаю, смогу ли вообще найти её когда-нибудь. Но Эйвери слишком близко, чтобы не бороться за неё, а это значит – нужно побороть стеснение, страх и любые другие чувства.

Поэтому, когда Этан снова звонит, я не сбрасываю звонок.

– Я уже потерял надежду, – говорит мне мужчина вместо приветствия, когда я беру трубку.

– Не сказала бы, что ты разуверился, – отвечаю я, стараясь держаться холодно. – Десятки звонков за неделю.

– Десять дней, Лилиан, – говорит он мне, и я чувствую свою вину. Должно быть, он сходил с ума, гадая, почему я так себя веду. Хотя с каких пор меня интересуют его чувства?

– Прости, очень много работы, – оправдываюсь я, и Этан делает вид, что поверил.

– На самом деле, я звоню по делу, – говорит он. – На днях разбирал старые вещи, у нас в кладовой остались коробки из дома Шерил. Подумал, может, захочешь взглянуть.

– Эйвери будет дома? – с надеждой спрашиваю я, но Хант снова разбивает мои мечты.

– Нет, она у Мэдлин. Так что – заедешь?

– Да, – отвечаю я, проклиная себя. – Пришли адрес сообщением.

Я сбрасываю звонок и жду смс от Этана. А когда открываю его, то ахаю. Моя сестра всё это время жила в паре кварталов от дома Джейсона.

Я выхожу на ближайшей остановке и перехожу дорогу. Нужно ехать обратно. И эта поездка будет невероятно долгой. Я не увижу Эйвери, но смогу окунуться в её мир хотя бы ненадолго, а это дорогого стоит.

Когда я впервые увидел Эйвери, то испугался. Ей было два года, а я никогда не сталкивался лично с такими маленькими детьми. Думал, что она испугается меня, спрячется, начнёт плакать, но всё вышло иначе.