– Заберу домой, – отвечает она и снова садится рядом. Лилиан распускает волосы и спешит пояснить свой поступок, хотя я ничего не спросил. – Голова болит, этот хвост слишком давит.

Я любуюсь её волосами и, сам не понимая зачем, отрываю несколько распустившихся бутонов от ветки, которую Лилиан только что забраковала. Девушка смотрит на меня удивлённо, а я неожиданно смело вставляю один из бутонов в её волосы.

– Мне кажется, они созданы, чтобы украшать, – поясняю я в ответ на немой вопрос. А потом вкладываю в её волосы ещё несколько цветков.

Лилиан улыбается так красиво, что у меня перехватывает дыхание. С этими цветами в волосах девушка кажется мне сказочной феей, сошедшей со страниц книги. Мне страшно даже прикоснуться к ней, словно я могу разрушить это волшебство.

Ситуация кажется мне невероятно странной. Лилиан – дочь моей жены. Разве я могу испытывать к ней хоть какие-то чувства? Как оказалось – могу. И это сильнее всех условностей.

– Ты красивая, – шепчу я, а Лилиан краснеет. Ей идёт этот румянец, и мне хочется прикоснуться к её щеке, но я не смею этого делать.

– Ты тоже, – отвечает она, а после качает головой. – В смысле… я имела в виду, ты кажешься хорошим парнем.

– Всё хорошо, тебе не нужно объяснять, – отвечаю я и замечаю, что слишком широко улыбаюсь.

Лилиан отводит взгляд и спешит приступить к работе. Мы оба тянемся к цветам, и на секунду наши пальцы соприкасаются. Я должен отдёрнуть руку, но больше всего на свете не хочу этого делать. Всё так банально и просто, но я чувствую себя истинно счастливым.

Девушка убирает руку и продолжает работать.

– Раз уж сегодня праздник, может, сходим куда-то? – предлагаю я и сам удивляюсь сказанному. Не стоило этого говорить. Да что со мной? – Ты ведь всё равно собралась закрываться.

– Уже закрылась, – отвечает Лилиан, и у меня на душе почему-то становится легче.

– Тогда мы могли бы поужинать…

Девушка смеётся.

– Ты и правда не очень-то осведомлён о Дне Святого Валентина, – говорит она с улыбкой, опуская очередной цветок в контейнер. – Сегодня нам ни за что не найти свободного столика.

– Все так стремятся соблюдать традиции? – спрашиваю я, Лилиан лишь хмыкает.

– Дело не в традициях, – отвечает она. – Возможно, это просто способ сделать любовь двух людей более сказочной.

Сказочная… Это слово теперь ассоциируется у меня только с самой Лилиан.

– Возможно? – переспрашиваю я.

– Никогда не отмечала этот праздник, – говорит она, и в голосе я слышу нотки грусти. Или мне это только кажется.

– В твоей жизни никогда не было настоящей любви? – спрашиваю и снова себя проклинаю. Вести такие откровенные разговоры слишком опасно. Однако, Лилиан не злится.

– Любовь, от которой потом хочется спрыгнуть с моста? – печально спрашивает она. – Не думаю, что мне это нужно.

– Не всегда любовь приносит боль, – говорю я в защиту, хотя сам с этим не согласен. Просто не хочу, чтобы эта девушка разочаровывалась в жизни так же, как и я.

– Разве? – саркастично спрашивает Лилиан. Я благодарен ей за то, что она не упоминает Шерил. Это разрушило бы всю трепетность момента.

Я поднимаю на Лилиан взгляд, и она тоже смотрит на меня. В её глазах много печали, но кроме этого – тёплый свет, который согревает меня изнутри.

В её лице я вижу черты жены и черты своей дочери. Напоминание о Шерил должно вызвать отвращение, а мысли об Эйвери – отпугнуть.

Но я наклоняюсь вперёд, хоть мы уже и так сидим критически близко, и впиваюсь своими губами в её. Ожидаю, что она прервёт поцелуй и даст мне пощёчину, но Лилиан этого не делает.

Я прикасаюсь к её щеке рукой и чувствую, что начинаю гореть заживо. Губы Лилиан кажутся мне медово-пряными. От неё пахнет цветами и ягодами, и от этого аромата начинает кружиться голова.