На самом деле мои страхи не оправдались. Эйвери с большим энтузиазмом приклеивала фотографию матери и улыбалась. Странно, что после всего, что Шерил сделала, Эйвери всё ещё так сильно любит её и дорожит ею. Возможно, родная мать привязывает к себе ребёнка невидимыми нитями, которые могут натягиваться до самой критической точки, но никогда не рвутся.

И когда Эйвери закончила свой проект, у неё был только один вопрос.

– Папа, – деловито произнесла она, держа листок в руках и сверяя фотографию со мной вживую. – Я совсем на тебя не похожа.

Глупо отрицать очевидное. Моя дочь не похожа на меня только потому, что она не моя дочь. Простая формула.

– Девочки всегда похожи на маму, – ответил я ей тогда, и дочь согласилась, ничего не заподозрив.

Я прохожу на кухню, убираю контейнеры с едой из ресторана в холодильник и проверяю автоответчик. На нём ни одного сообщения, и я не знаю, рад ли я этому или наоборот. Не понимаю, чей голос я хотел здесь услышать: своей жены, желающей отобрать дочь, Лилиан, о которой я не знаю ничего, кроме того, что она точная копия Шерил? Правда в том, что я не могу позволить им обеим причинить Эйвери вред.

Просматриваю текст лекции к завтрашнему дню в университете, а после иду в детскую. Эйвери лежит в постели, но пока не спит. Выглядит она уставшей, меня это настораживает.

– Всё ещё обижаешься? – спрашиваю я тихо и сажусь на край кровати.

– Нет, – так же тихо отвечает девочка. – Голова болит. Можно мне поспать?

– Ты пила сегодня лекарство? – обеспокоенно спрашиваю я. – Что-то ещё болит?

– Всё в порядке. Я просто хочу поспать, – отвечает Эйвери.

– Только семь вечера, родная. Нужно поужинать, почистить зубы. И сделать уроки.

Эйвери вздыхает и смотрит на меня исподлобья. Иногда я боюсь её разбаловать, ведь абсолютно не могу противиться такому взгляду.

– Папа, – только и произносит она, и я сразу же сдаюсь.

Провожу рукой по её волосам и целую её в лоб. Любое её недомогание вызывает у меня бешеный страх, хотя мне известно, что приступы эпилепсии, кстати, весьма редкие, не представляют огромной опасности, пока я рядом. Единственный мой страх в том, что однажды я окажусь слишком далеко.

– Если станет хуже, обязательно скажи, – прошу я дочь. – Люблю тебя.

Эйвери улыбается и зарывается в одеяло.

Весь вечер я провожу за составлением конспектов для лекций, чтобы не думать ни о чём другом. На самом деле, сделать это трудно, ведь события сегодняшнего дня всё ещё стоят у меня перед глазами.

Утром я следую одной и той же схеме, которая выработалась за пару лет: готовлю завтрак, собираю обед для Эйвери. Сегодня в школу её везёт Мэдлин, так как у неё свободное утро, а мне нужно успеть заскочить к коллеге, чтобы забрать ноутбук, так не вовремя залитый кофе.

– Помни, что я люблю тебя, – говорю я Эйвери уже у дверей, прежде чем передать её сестре.

Девочка улыбается и, забрав из моих рук пакет с обедом, выходит из квартиры. Я не успеваю перекинуться с сестрой даже парой слов, но она обещает заехать вечером и поговорить. Сейчас мне нужно с кем-то обсудить то, что происходит. Собираюсь за считанные минуты и выхожу из квартиры, как вдруг слышу телефонный звонок. Это становится странной традицией. Предполагаю, что снова звонит Шерил, но номер мне неизвестен.

– Слушаю, – отвечаю я, закрывая дверь в квартиру на ключ.

– Этан, – произносит девушка. Её голос кажется мне знакомым. – Это Лилиан Мерритт. Мы вчера виделись в ресторане.

– Рад снова слышать тебя, – произношу я и понимаю, что вру. Это совершенно не так.

– Мы не могли бы встретиться? – произносит она спокойно, но в то же время настойчиво. Эта интонация меня привлекает, но я тут же заставляю себя прогнать эти мысли.