– Спасибо, – Кэйт явно смутилась.

Представитель агентства, не переставая жевать, придвинул стул, уселся на него как на коня.

– Шрамы, татухи есть? – Он вопросительно поднял бровь.

– Н-нет, – поспешно ответила Кэйт.

Лила вдруг вспомнила, что у нее на носу есть позорный шрам, который остался после того, как мама заставила ее резать прыщ у хирурга.

– Норм, – кивнул представитель, глядя на Кэйт и поигрывая ключами от авто. – Можно брать на рекламу шмоток, исподнего и купальников.

Кэйт была удивлена и польщена. Она прошла отбор в модели? Так быстро!

От волнения у Лилы стучало в висках. Агент, как она и ожидала, всё свое внимание обратил на Кэйт, и Лила чувствовала себя здесь с ними двумя лишней. Ей казалось, что собственное сердце выстукивает ей азбукой Морзе: «На что ты надеялась? Даже без шрама на носу у тебя нет никаких шансов! Моделью она захотела быть, ишь ты!»

Телефон представителя зазвонил. Извинившись, он выудил его из заднего кармана джинсов и приложил к уху. Лила никогда не видела настоящих айфонов, но у агента, похоже, был именно он: на корпусе телефона был логотип надкушенного яблока, и оно тоже сверкало стразами.

– Боярыня! – Подобострастно выдохнул агент.

«Боярыня» в айфоне была какая-то невоспитанная, потому что она кричала матерные ругательства. Лила с Кэйт переглянулись.

– Боярыня, – представитель ничуть не растерялся от такого обращения, – не извольте гневаться, велите слово молвить!..

«Боярыня» слово молвить не велела, и вместо этого принялась ругать своего собеседника такими выражениями, которые Лила слышала всего один раз в своей жизни – от пьяного дяди Бори, который не дошел до дома после получки и лежал в кустах возле школы, уже не пытаясь встать на ноги.

– Дорогая, дорогущая, дорогущенькая, – с натянутой улыбкой ворковал агент с сильным столичным акцентом, – я сейчас не могу говорить. Мне перед людьми неудобно! Я в «Нью Стар», у меня встреча, понимаешь? Через полчаса набери, ладно?

«Боярыня» отключилась, и представитель, убирая айфон в задний карман, вздохнул:

– Это моя «звёздочка». Ваша землячка, кстати! Пару лет назад, когда я ее нашёл, она была такая же, как вы: скромная, тихая, без вкуса и фантазии…

Лила с Кэйт молча переглянулись.

– А теперь!.. Ух! Не девушка – огонь! – Глаза у агента засверкали ярче, чем стразы на его часах. – Вчера вернулась из Дубая, завтра полетит в Эмираты… без отдыха трудится, моя пчёлка!

Лила с Кэйт почувствовали, как их сердца затрепетали: это работа мечты!

– Она слегка не в духе после перелета, – продолжал агент, и его столичный акцент стал еще заметнее. – Билетов бизнес-класса не было, пришлось лететь экономом, да еще с пересадками… Она так не любит эконом!

Лиле казалось, что еще немного – и она взлетит без самолета! Такое воодушевление у нее вызывал агент, что она, слушая его, словно парила в облаках.

– Рост какой? – Вдруг спросил агент самым будничным тоном.

Услышав ответ, он одобрительно закивал головой, глядя на Лилу:

– Супер! От ста семидесяти берут на показы.

Лила не могла поверить своим ушам: она правда это слышала? Ее могут взять на показ? Неужели и вправду Лила будет ходить по подиуму, как эти красотки в телевизоре, одетые в новомодную одежду? О, тогда Наташка от зависти лопнет!

– Только здесь надо бы схуднуть, – заметил представитель, указывая мизинцем на тазовую кость Лилы, к которой прилип сарафан.

Лила была озадачена. Разве можно похудеть в кости?

– Давайте портфолио.

Лила с Кэйт замерли, уставившись на агента.

– Девчонки, без портфолио контракты не подписывают, – представитель, чавкая жвачкой, манерно закатил глаза. – Москва словам не верит, нужны красивые картинки. Что агентство будет показывать заказчикам?