«Она прочла мои мысли!» – испугался Кнуров. Великий Космос! Что Мальцева о нем подумает?..

Долгую-предолгую секунду Роман ощущал на своем лице девичье дыхание, мягкое тепло (он сразу вспомнил маму в свой самый первый день рождения), и некие незримые токи, пульсировавшие между ним и Наташей, а потом длинные ресницы напротив затрепетали и опустились.

Наташины губы – мягонькие, нежненькие, – коснулись уголка его рта, шевельнулись, будто пытаясь сказать нечто запретное, невыразимое словами – и медленно отстранились.

В это время одноклассники вернулись, разрушая сказку.

Галактика, Земля, школа снова распростерлись вокруг, а Романа, потрясенного и зачарованного, переполнило блаженство.

Это стало заметно Наташе, и девушка тихонько засмеялась – ласково, смущенно, торжествующе – и словно обещающе…

А он забыл фитомодуль!

Прозвенел звонок, и Рома первым покинул класс.

Он выбежал из школы и помчался по широкой песчаной дорожке, которую старательно подметали приготовишки – малышня весело гомонила, орудуя метелками и грабельками.

Те, кто постарше, распиливали старое дерево под чутким руководством Пал Степаныча, учителя труда.

У ворот парка Кнуров-младший притормозил, подумал – и нырнул в пышные кусты сирени. Цветки еще не распустились, но уже набухли, соча нежный аромат.

За этими пахучими зарослями прятался сектор ограды с дефектом – в парковой решетке имелась брешь.

Можно было пролезть на ту сторону – и прошмыгнуть на Окружную под прикрытием кленовой рощицы.

Конспирация выглядела постыдной, она сильно задевала самолюбие Кнурова, но достойного выхода из ситуации выпускник найти не мог.

А все дело было в том, что полгода назад по соседству с коттеджами на Окружной, сразу за кольцевым сквером, выстроили большой сотовый дом, куда переехало много неработающих «пролов» – сонных маслянистых дядек и тётек, выведенных с производства. Они ничем не занимались, «просто жили», получая свой «безусловный базовый доход» и «гарантированный минимум благ». Выстаивали очереди, чтоб натащить в дом бесплатного барахла, пили, гуляли – и завидовали работникам.

Мы-де в модульных каморках ютимся, квазибиотическими котлетками питаемся, а эти баре в особняках гужуются, натуральных рябчиков с ананасами трескают! Про то, что работники вкалывают и за все платят, жители «сотика» забывали…

Неприязнь взрослых «пролов» к «трудникам» не распространялась дальше разговоров под пивко, а вот их дети пакостничали, как могли – перебрасывали на газоны у коттеджей дохлых крыс, рисовали на заборах серп и молот, да всякие прочие откровения. Могли их нацарапать и на кузове легковушки, оставленной вне двора.

Эта мелкая шпана прекрасно знала: их хулиганское поведение молчаливо одобряется родителями. Ну, а если какой «трудник» и возмутится, то мамочки из сотового такой хай поднимут, что бедный работничек забьется в самую дальнюю комнату своего «барского особняка».

Некоторые законопослушные жаловались в Службу Охраны правопорядка, но милиционеры старались не замечать мелких правонарушений – такая была установка сверху. Во избежание.

А потом в «сотике» поселился Вася Хлюстов, парнишка с наклонностями вожака. Хлюст мигом подчинил юных пролов – и сильно осложнил жизнь малолеткам из коттеджей да таунхаусов.

Васькина гопа вытрясала у них карманные деньги или просто поколачивала – без увечий, так просто, ради удовольствия. Поваляют, попинают, и дальше топают, новых приключений искать.

Приставали и к Роману. Порой издевались только. Бывало, что и нападали. На оскорбление действием Кнуров давал сдачи, и тогда ему доставалось от самого Хлюста…