Прошло сто пятьдесят дней. Санд зачем-то вёл отсчёт со дня той знаменательной встречи. Он оправдывал себя, что отсчитывает просто свои взрослые дни, но внутренний голос утверждал, что всё не так. Вечный сидит в его разуме, постоянно напоминает своим проникновенным взором ему о себе и заставляет вести отсчёт.

Санд заскучал. С землянами он разобрался, может на скорую руку, но ничего важного он уже не найдёт ни в чипе, ни в Сети, в этом он не сомневается. Хобби и встречи с друзьями ничего нового не несут, всё без значимых изменений – так мелкие успехи и привычные забавы. А хотелось чего-то такого, чего он сам глубоко и не осознавал. Типа всё разложить по полочкам и окончательно убедиться в истинном положении дел. Молодость порождает нетерпение, да и дело по большому счёту было не в землянах – как у них и что с ними, а больше в нём самом. Вторая встреча с вечным была неотвратима, и она состоялась. Санд вышел на контакт, а Плат назначил время на следующий день в том же кабинете.

– Как успехи? – спросил первым Плат, когда они устроились друг перед другом, точно так же, как в прошлую встречу.

– Ознакомился с человечеством, – ответил уверенно Санд, – но хотелось бы кое-что уточнить.

– Спрашивайте, – ответил просто наставник, улыбнувшись.

Его глаза снова всё глубже и глубже проникали, хотя он и не впился взглядом в собеседника, и вносили некоторую сумятицу в сознание парня. Это был не гипноз и не давление мыслью, а чистое проникновение, несущее тепло и добро, но любое воздействие на сознание даже благодатное волнует, выбивает из привычного состояния.

– Я немного запутался со временем и пространством тоже. Вот вы говорите, что для путешествий скитальцев не существует пространства-времени, ведь путешествует не сам организм, а как бы его чистый разум, но в тоже время для планеты Земля есть определённое место расположения в космосе, пусть и неточное, а для человечества есть отсчёт – например, полмиллиона лет эволюции. Следовательно, должен родиться или уже родился… и умер, – Санд махнул рукой от досады на эти нелепые для него уточнения, – человек, с разумом которого соприкоснётся мой чистый разум. Почему именно с этим человеком, а не с каким-то другим инопланетянином с близким уровнем развития? У чистого разума нет временных и пространственных границ, но у вас – вечных они почему-то появляются. Я для вас не просто скиталец, а именно скиталец-землянин, – отрывисто с нескрываемым недовольством произнёс он.

– Всё дело в технических возможностях, точнее высокоинтеллектуальном разуме, – спокойно ответил Плат и как всегда улыбчиво. – Вы не понимаете, потому что у вас нет достаточной базы знаний и невозможно вникнуть в сверхсложные учения, да и негде взять полноценную информацию.

– Конечно, это всё сверхразумная техника, которой напичкан ваш Великий ковчег, и работают с ней только вечные! Им доступно всё и они знают всё, потому что самые продвинутые и… себе на уме, – с сарказмом и недоверием промолвил Санд.

Ему хотелось быть сильным, но кроме недовольства, неверия и самомнения в его словах ничего не было. Санд на самом деле не обладал основательным фундаментом, на котором мог устойчиво устоять, не говоря уже о прыжке вперёд, а за словами наставника, тоже неопределённых, смахивающих на отговорку, как не верь и не отрицай, всё же стояла крепкая стена, но от которой легко мог оттолкнуться только Плат. Парень, несмотря на молодость, из которой и выскакивало его нетерпение, самоуверенность и заносчивость, чувствовал эту стену, выстроенную из благоразумия – самое подходящее слово по его ощущениям. Благоразумия, куда входило и благодушие, и благочестие, и благодарение. Он сказал, что Плат себе на уме, обвинив в скрытности и умысле, но из глаз наставника на самом деле исходило только благо.