– Где она, твоя мама?

– Я, я… не знаю…

Девочка схватилась ладошками за виски и снова стала раскачиваться, словно ее голова начала, наконец, оттаивать. Будто бы постепенно возвращающиеся воспоминания ранили, оставляя ожоги.

– Мы отведем тебя в ближайшую деревню. Там будут добрые люди, они помогут тебе.

– Нет! – вдруг вздернулась и завопила девочка. – Там опасно! Там страх! Там всех скоро убьют! Война! Война грядет! Тьма победит свет! Мгла застелит землю! Нельзя любить, нельзя жить, бессмысленно бороться! Лучше быть здесь! Здесь меня никто не тронет! Туга меня защитит, с туга я сильная! Туга, туга!

Вокруг нее снова стал клубиться туман.

– Тихо, девочка, нам нужно найти твою маму, понимаешь? Маму!

Девочка снова остановилась, видимо, от слова «Мама», рождавшего в ней искорку тепла. И этот маленький укол чуть выводил ребенка из полного одурения. Лихолов встал и потянул ее за руку. Девочка вынуждена была потянуться. Он повел ее за собой. Малышка шла заплетающимися ногами так, будто не пользовалась ими уже очень давно и успела позабыть, как ходить.

– Мы должны довести ее до ближайшей деревни, – тихо сказал Елисею Лихолов.

– Но что оно такое? Откуда в тумане девочка? – выпалил юноша.

– Даже боюсь говорить, свои догадки.

Мужчины переглянулись и во взоре друг друга увидели, что думают об одном и том же.

– Да, – хрипло произнес Лихолов по-прежнему на языке Северного Леса. – Клэтва! Похоже… Все эти бродячие туманы, которые как ошалевшие ползают по вашей земле… Которые выплевывают из себя смертоносных тварей… Все это на самом деле… – заколдованные перепуганные люди… Те, кто был уязвимее всех. Те, кого смог забрать бродячий туман. Например, ваши дети…

………………………………………………………………………..

Теперь путники шли гораздо медленнее, потому что девочка не осиливала быстрый шаг, а, наоборот, еле плелась, постоянно падала, что-то шепча под нос как пьяная. Частенько кто-то из мужчин водружал ребенка на спину и нес часть пути. Кожа ее по-прежнему отдавала холодом. Иногда девочка вдруг съеживалась, чего-то пугаясь, и принималась шептать свое «Туга! Туга! Туга!», вокруг тут же начинал сгущаться туман. Тогда Лихолов напоминал про маму, которую нужно обязательно найти, и эти волшебные согревающие слова давали облегчение. Путь с таким обременением растянулся. Однако путники все-таки вышли на какую-то более-менее заметную тропинку, что означало приближение к поселению людей.

– Откуда же ты знаешь язык Северного Леса? – допытывался Елисей, чувствовавший себя полным дураком. Ведь он несколько дней тужился разговаривать с Лихоловом на всеобщем наречии.

– Я уже десять лет странствую по Зеленой Тверди, – уклончиво отвечал Лихолов. – Много знаю языков. Могу и на языке междуречья говорить, немного понимаю степной юг.

– Но ты явно не знаешь здешних земель, – смекнул юноша. – Как смог язык выучить, не побывав тут?

– Да… – удивился Лихолов смекалке своего спутника. – Но я очень хорошо знаю язык Юго-Восточного Раздола… А это почти то же самое с небольшими различиями…

– Да… Кстати, ходят слухи, что в Раздоле нынче совсем дурно живется…

Лихолов бросил на парня такой взгляд, что стало ясно: нужно рассказать подробнее:

– Ну… Болтают всякое… Что вроде там все эти мерзости совсем расплодились. Повсюду капища, нежить разгулялась, аж на поля страшно выходить за урожаем. Говорят, вРаздоле черные колдуны с запада совсем не прячутся: делают что хотят, даже проповедуют! У нас тут тоже не все ладно, конечно… Но в Северном Лесу Темной Владычице никто открыто не сочувствует! А вот в Раздоле нынче, ух, что! Говорят так… Я-то сам там не был… Что чуть ли не сам король Беломир принимает у себя в мраморных палатах черных жрецов. Толкует с ними, многое им дозволяет…