На что Игорь говорит:

– Ну чего, вы, в самом деле! Хватит ржать уже, кони! – но он и сам уже улыбался во весь рот…

.. Вечером сын Санька заявляет нам:

– Завтра на часовом автобусе поеду к бабушке.

Жена:

– Здравствуйте! А что ты там делать будешь?

– А здесь?

– Так не куплено ничего! Не с пустыми же руками ехать. Ты лучше в каникулы поедешь.

– Нет! Завтра. – И в рёв.

– Надо поменять трубки на калибровке, – наказывает Курочкин Игорю. – Лопали сегодня ночью. Юра с Андрюхой! Сходите на крышу. Там в двух местах пылит.

Почувствовал, что буду помогать Игорю. Переоделся и пошел на вторую линию к шлиф-машине. На плите шла «рябь». Оператором работал Валера, по национальности не то турок, не то армянин. Волосы черные, кудрявые, словно шапка. Как у Анжелы Дэвис. Валера, согнувшись, снимал шлифленту одной рукой, другой держался за живот. Он мучается желудком. Я поздоровался с ним.

Тут подошел и Игорь. У шлифовки не опускался нижний натяжной вал. Соколов покрутил регулятор верхнего вала и тот поднялся. И лента ослабла.

– Все, готово, – сказал Игорь.

– Все равно плохо работает. Ремонтировать надо.

– Но работает же? – Игорь хитро улыбается. Улыбкой, которая говорит: «Действуй, настраивай и не пискай. Это работа оператора».

Они с Валерой давние друзья. Оба когда-то работали операторами на одной из линий и живут по соседству, в одном из арболитовых домов в «убей городке».

Тут к нам подходит Курочкин. Он сегодня посажен на трактор. Толя старый тракторист с корочками и опытом. И механик гидравликов Владимир Степанович Рямзин попросил его отвезти в ремонтно-механический цех семультанты.

Бригадир дает ценное указание:

– Зубов просит в котле приварить деталь. Андронов не может опуститься в этот сосуд. Задница слишком широка. Я сказал Зубову, что спрошу у тебя: «Полезешь, так полезешь, а нет, так нет».

Игорь нахмурился, неопределенно помотал головой.

– Дело твое, – пожал плечами бригадир. – Но было видно, что и он не желал бы, чтобы Игорь согласился.

Я высовываюсь:

– Заварить бы можно, а вдруг не так? Потом греха не оберешься.

– Да найдут они сварщика, – отмахивается и уходит.

Мы занялись шлифмашиной. Игорь стал менять пластмассовые трубки. А я вырубил цепь, поставил и натянул ее на первой паре питательных валиков. А затем поменял вставку. В машине, до «дуры» пыли. Я наглотался ее и вылез из агрегата как мельник. В придачу ело глаза от формальдегида. Запах смолы постоянно присутствовал в цехе в завышенной норме.

Закончили работу на шлифовке. Сидим в слесарке.

Юра Петруничев сразу к Игорю:

– Не пошел варить?

– Нет!

– Ему сейчас здоровье надо беречь, – шучу я.

Игорь смеется:

– Да, здоровье мне сейчас ой как нужно! Вчера с тестем новым познакомился. Пачку сигарет у него занял. Мне самому некогда было в магазин бежать.

– Вот что любовь-то делает, – подначивает Юра. – Ты так и курить бросишь. В слесарке возникнул Зубов. Глубокомысленно наморщил лоб:

– Мужики, выручайте! Не может Сергей Андронов в котел пролезть, а там надо заплату приварить.

Смотрит то на Игоря, то на меня.

– Да, там и надо-то лишь на прихватки.

Игорь молчит, а я думаю: «Если он откажется, то я это сделаю». – Так, что? – с мольбой Зубов.

Игорь вновь молчит. Я ему говорю:

– Сходим. Вместе.

Игорь не спеша, выдавливает из себя:

– Пусть Андронов провода протягивает.

Зубов как всегда: «Спасибо» и исчезает.

Возникает бригадир Курочкин. Смотрит на Игоря:

– Чего? Зубов уговаривал? Что, не могут сварщика найти? Сергея, то Лукина нет, а то бы…

– Он же не пролезет, – говорит Юра. – С его комплекцией, в такое узкое горлышко не втиснуться.