На прощание доктор Тосс крепко пожал Платону руку и сказал:
– На каждом из нас лежит большая ответственность, что заставляет тщательно подбирать и готовить кадры. Противники эвтаназии играют на обывательском мышлении, будто всё и всех можно купить. Примитивно и убого. Есть истинное служение Господу и простым смертным. Мы должны быть бдительными. Где гарантия, что к нам не придёт человек, злонамеренный, жадный до денег, и опозорит наше дело… – Помолчал, перебирая на столе бумаги, поднял голову и пристально посмотрел на Платона: – Я подаю свой голос за вас. А пока… Поживите в пансионате неделю-другую, присмотритесь, войдите в курс наших забот. За два месяца, они даются у нас на размышление, улаживайте дела в Москве, подумайте серьёзно и прилетайте…
Глава 8
Как можно догадаться, с доктором Тоссом встречался Владимир Колчин. Он затеял серьёзную игру и должен был завершить её с перевесом в свою сторону как опытный журналист, не подличая и никого не подставляя. Свою придуманную историю жизни Колчин обставил со всеми мерами предосторожности, понимая: слова и заверения к делу не пришьёшь, последует негласная проверка деятельности Платона Лебедева в Москве, а также в Санкт-Петербурге, где Платон учился. Руководство такой организации, как Лига Добровольной Смерти, не обвести вокруг пальца.
Позаботился Колчин о собственной безопасности. Договорился с офицерами Генерального штаба Министерства обороны придать ему группу опытных бойцов морского спецназа. Там вспомнили прошлое офицера Колчина, пошли навстречу. «Морские котики» прикроют в случае чего, помогут при надвигающейся опасности выбраться из пансионата. Таким тонкостям спецназовцев учить не приходилось, в каких только переделках ни побывали. Детали операции продумали тщательно, изучив местность и обстановку, в какой предстояло действовать.
Оформив документы и получив разрешение на выезд, команда спецназа вылетела в Упсалу заранее. Предстояло в короткий срок обжиться на новом месте, подыскать работу и затаиться до поры и времени, чтоб по сигналу тревоги прийти на выручку своему агенту, обеспечить ему надёжный отход. Благо, пограничные заставы России на близком расстоянии с моря и воздуха.
Расследование захватило Колчина, а делать что-либо в полсилы не в его характере. Работая в пансионате Лиги, Владимир старался войти в доверие, а способности доказать на деле. Он понимал, на какой континент ты бы ни уехал, проблемы с нравственностью сегодня везде одни. Рассуждаем и спорим о делах Лиги, а брачные агентства – разве не бизнес на жизнях красивых женщин?
Их продают неведомо кому, а хозяева невольниц поступают с несчастными, как им заблагорассудится. И редко когда доходит до суда…
В коллективе русского приняли. Расторопен, не завистлив, слов на ветер не бросает. Настырность и желание заглянуть в каждый угол расценили как профессиональную целеустремлённость. Тем более что забот у директора распорядительной службы хватало. В его подчинении охрана, кафе и столовые, снабжение отделений и лабораторий всем необходимым, встречи и проводы гостей, проведение официальных приёмов и брифингов.
«Сдюжим, – думал Колчин, внимательно изучая порядки, заводя знакомства и тормоша подчинённых, заставляя их быть исполнительными и заботливыми. – Не такое выдерживали»… Менять профессию журналиста Колчину доводилось в Ираке и Сербии, в Афганистане.
С первых дней пребывания в пансионате Платон Лебедев сдружился с невропатологом Жаном Летерье из Реймса. Близки оказались характерами. Как говорится, родственные души. Жан никогда не поддавался унынию, находил выход из трудного положения и не мог долго расстраиваться или злиться. Вспыхнет иной раз, заведётся с полуоборота, обругает обидчика или недотёпу медсестру, а через минуту уже забыл огорчения, смеётся, рассказывает анекдоты. Подобное поведение некоторые расценивали как легкомыслие молодого человека, списывали на молодость.