Такая же картина наблюдалась и на следующей зорьке.

В другой раз я сплавлялся по Угличскому водохранилищу и в верховьях его обнаружил длинный затон, протянувшийся параллельно Волге. Затон был проточным: устье его открывалось в реку, а в середине он сообщался с рекой широким мелководным проливом, сплошь заросшим водорослями. К проливу выходили два мыса, обросших по краям камышовыми стенами. Сначала я ловил под нижним по течению мысом, который слегка изгибался, образуя небольшой залив. Благодаря отсутствию здесь течения и безветрию, я поставил лодку в средине залива и стал облавливать доступные места под камышами и в окнах среди кувшинок. Тут нужен был точный заброс на расстояния 7 – 8 метров, чтобы не зацепить крючок за водную растительность. Глубина не превышала нигде 1,3 м. На лёгкую оснастку с медленно тонущей насадкой охотно брала средняя и мелкая краснопёрка, изредка окуньки. С каждого пятачка удавалось взять не больше трёх рыб, потом клёв тут кончался. Несколько раз я перемещался тремя-четырьмя гребками, приближаясь к новым местам. Скоро, однако, эта ловля мне наскучила, и я перебрался к верхнему мысу. Здесь между полосой камышей и сплошной тиной, заполнявшей пролив, обнаружилась полоса чистой воды шириной не более 3 м. и глубиной менее метра. Я тихонько загнал лодку на плотный ковёр водорослей, вполне заменявший якорь, и стал бросать насадку (небольшие комки плотной геркулесовой каши) к самым камышам при спуске от поплавка около 80 см. Водоросли одновременно скрывали лодку и меня от рыбы. За первым же забросом вскоре последовала внятная поклёвка, но не «краснопёрочого» типа. Увы, подсечка не вышла. Ещё 2 – 3 заброса, картина та же: рыба насадку берёт, но не подсекается. Я подумал, что неправильно подсекаю, как привык подсекать краснопёрку. При следующей поклёвке, я сделал выдержку, и вместо лёгкого резкого рывка подсёк плавно, небольшим движением кисти. Рыба зацепилась и была без проблем вытащена. Это оказался упитанный серебряный карась, грамм на 300. Мне удалось здесь же вытащить ещё двух карасей, но последний, самый крупный, заметно сопротивлялся и, видимо, вспугнул стаю. Итак, в ассортимент рыб, ловящихся в полоях, входят и караси. Но их надо вовремя определить по поклёвке.

Ловятся порою и лини, но, обычно, весной. Летом же их можно поймать только случайно, потому говорить об них нечего.

Однажды я обнаружил любопытное место при впадении в Волгу р. Печухни. Там возвышался крутой мыс, за которым сливались эти реки. По волжской стороне его, возможно из-за сильного прибоя, растительности почти не было и от берега далеко простиралось унылое мелководье с ровным дном. Когда я обогнул этот мыс, то увидел, что со стороны Печухни он окаймлён довольно узкой полосой камыша, перед которой почти не было водорослей. Это указывало на резкий свал в глубину. Место показалось мне удачным, я загнал лодку носом в камыш и привязался к нему. Промер показал, что недалеко от кормы глубина уже превосходит 2 м. и дальше круто возрастает. Я забросил с кормы 2 уды со средней оснасткой и леской 0,17, не ожидая скорого и частого клёва. На прикормку было брошено две горсти размоченного геркулеса. Насадкой в тот раз у меня был червь на одном крючке и тесто – на другом. Минут через 10 один поплавок нырнул. Вышел окунь, не «лапоть», но изрядный «горбач» (на червя, конечно). За ним, с тем же интервалом, последовал второй такой же. Я заменил тесто червём, клёв пошел немного чаще. После пятого окуня случилась более длинная пауза. Затем один из поплавков неспешно лёг, и подсечка обнаружила значительно более крупную рыбу. По ощущению, она не угрожала снасти, и я, поднимая макушку удилища и одновременно накручивая катушку, не спеша, но и не мешкая, вывел к поверхности полуторакилограммового леща, которого пришлось брать подсаком. Было уже близко к 8 ч. утра. Дальнейшее высиживание здесь ничего не дало, и я поплыл на стан. Так выяснилось, что под камышом можно найти и крупную рыбу. Думаю, что это место оказалось на пути лещей с утреннего пастбища в дневные ямы.