Магов в Айзенвейле действительно почти не было, и мои «родители» рекомендовали тщательно скрывать информацию о моём даре. Хотя в караванах, конечно, догадывались — слишком уж часто я предугадывала нападения, знала, где, с какой стороны могут прийти разбойники, даже знала их скрытые убежища.

— Но ведь он ничего не делает! Лишь требует с вас непомерные налоги и грозится изгнать! В последний раз, когда разбойники увели у Милли корову, он даже не пошевелился, чтобы это остановить, и забор не укрепил! Почему не найти пристанище в более нормальном клане? — ругалась я. Какая же я была молодая и наивная.

— Да кому мы нужны, Дани?! Дряхлые, не способные прокормить себя старики. Только и живём ради Орина… и вот теперь тебя, потеряшки. Поэтому и верим в эту дурацкую легенду, хоть и понимаем, в глубине души, что не правда.

Легенда обещала, что Наследник Равинора вернётся в самую тёмную ночь. Что вернёт Айзенвейлу величие древних времён, что воины севера вновь будут сильнейшими в мире. Что не будет больше болезней, не будет больше войн.

Что Наследник займёт место, принадлежащее ему по праву.

А сегодня в глазах товарищей я видела азарт и неверие. Они сомневались, конечно, но если Наследник и правда разбудил камни Равинора, это означало, что те, кто присягнут ему, будут сильнее, выносливее, устойчивее к болезням и температурам. Не только на землях клана Блэкторн, но и по всему северу.

Действительно станут сильнейшими в мире.

— Это невозможно. Всего-лишь древняя байка, — хмуро возражает Валдрик, опускаясь на промёрзший пол. — Пока я не увижу и не испытаю на себе, не поверю. А пока что всё остаётся по-прежнему. Ищем путь к бегству или к тому, чтобы нас выкупили, ждём, что предпримет Дравнор. Главное не попасть на рынок рабов и не получить клеймо.

***

Провести день в подобных условиях, да ещё будучи связанными, без еды и воды — то ещё удовольствие. Единственным развлечением оставался незнакомец в темноте, что в итоге назвался Кийном. Он рассказывал нам, из каких кланов привозили остальных, как быстро они соглашались.

Женщин в этой темнице не держали ни разу, по крайней мере, за тот год, что здесь находился Кийн. По его словам, если здесь обнаруживали девчонку, её сразу же поднимали наверх, но даже мысли о том, чтобы признаться, у меня не появилось.

Быть пленницей, потенциально, рабыней — женщиной намного хуже, чем мужчиной. Определят на низкоуровневую работу, которая никогда не дарует мне свободу, оставят в замке, откуда труднее сбежать, да ещё и заставят делить с кем-то постель.

Ну уж нет. Буду держаться остальных и выжидать момент.

На следующий день с утра, ослабленных, озлобленных и больных, нас вытащили из темницы, вновь заковав в кандалы и соединив одной цепью. Целитель действительно навестил нас, но только проверил, что никто не умирал, что раны были чистыми и немногочисленными, и ушёл. Многие из моих товарищей чихали, шмыгали носом, находясь вдали от камней своих кланов и крови ярлов.

Я же, наоборот, чувствовала, что даже глубокая колотая рана в плече почти полностью зажила, не говоря уже об ударе по губам.

Отто посматривал на меня знающими глазами, но молчал: выдавать похитителям, что они считают меня магом, пусть и с непонятным даром, никто не будет.

Знакомый желтоглазый здоровяк встретил нас во внутреннем дворе, осматривая с жалостливой брезгливостью. Пахли мы наверняка не лучшим образом, да и выглядели ослабшими. Я криво усмехаюсь, выпрямляясь, и этим зарабатываю его внимательный, подозрительный взгляд.

— Хотите провести в темнице ещё одну ночь или готовы к диалогу? — громко спросил он.