– Ты че, прикалываешься?

– Н-нет?.. – Я растерялся и на мгновение задумался. – Это же типа… ну… все знают…

– Вот это тут шарады.

Со спины появилась другая девушка, с которой я работал обычно всего раз в неделю, – Хан Мина. С моей хубэ они были тезками, но это единственное, что их хоть как-то связывало (не считая места работы). Она посмотрела сначала на меня, потом на нее, а затем принялась переделывать витрину, перекладывая все из одной посудины в другую.

– Шарады?.. – тихонько прошептала себе под нос Пак Мина. – Ага, так, хорошо.

До меня не сразу дошло, что она на полном серьезе подумала, что существует ингредиент «шарады». Я впал в некоторый ступор, пытаясь не рассмеяться, и тут за ее спиной выросла менеджер Ким. Она окинула нас насмешливым взглядом и, положив руку на плечо Пак Мины, спокойно произнесла:

– У нас не бывает в блюдах «шарад».

– А, ой… – пробормотала та, но, кажется, так и не поняла, в чем конкретно был подвох.

В общем, она была в целом человеком приятным (хоть иногда и раздражала меня), но совершенно не сообразительным. К своему счастью, когда ей в лицо говорили: «Ты тупая», – она только хихикала и думала, что с ней так заигрывают, – ладно, все-таки я даже немного завидовал ей. Если бы я меньше думал, то, вероятно, жизнь казалась бы чуть более терпимой.

После массового выноса мозга, подшучиваний над Пак Миной или выслушивания очередных похождений Чжиыну наступало время тишины. Особенно если в кафе было пусто. В такие моменты я ощущал себя загнанным в угол призраком, которому много чего нельзя, но и делать нечего. Если сменщик был нормальный, то мы часами могли смеяться до колик в животе, а если нет… то неловкая пауза нарушалась какими-то рабочими вопросами, и большую часть времени я проводил у кулера, где вливал в себя стакан за стаканом воды.

Хотя я считал себя парнем весьма харизматичным и легко находил общий язык с окружающими, кулер и воду все равно любил больше жизни, поэтому не пренебрегал зависнуть около него до конца смены.

Вот и сейчас я пил воду, пока менеджер Ким махала мне на прощанье, бормоча что-то в духе: «До следующей смены». Сегодня она ушла раньше, потому что сама пришла к открытию – часам к шести утра, чтобы встретить грузовик с поставкой, сделать витрину и все такое. Конечно, она классная, и мы часто болтали и сплетничали, но она ассоциировалась с грозной матерью, которая контролирует все твои действия. Без начальства дышалось в разы легче.

Хаюн что-то опаздывала. Время все ползло, за окном уже темнело. Чжиыну давно свалил, сонбэ – тоже, сказав Пак Мине остаться до прихода Хаюн. Тогда-то эта глупышка и обнажила клыки:

– Да плевать я хотела на Чхве Хаюн, я пошла.

– Эй, стоять! – Я опешил. Оставаться одному в кафе было самоубийственно. – Тебе же сонбэ сказала дождаться.

– И что? – Она тряхнула головой, снимая фирменный ободок. – Она же ушла. Я поем, а потом уйду.

– Ты не можешь оставить меня одного, – запротестовал я. Уже не знал, что такого бы ей сказать, чтобы она осталась. Если вдруг начнется запара, то я окажусь в беспросветной заднице. – Эй, не отворачивайся, хубэ!

– Не мои проблемы, – съязвила Пак Мина. Налила себе бульон и, демонстративно отвернувшись, ушла к столикам. – У меня пары вообще-то!

Мне оставалось только глубоко выдохнуть, жалобно взглянуть на Сом И и достать телефон. Набрав сообщение Хаюн, я агрессивно ждал от нее ответа. Пока никого не было – отлично. Умудрился даже сесть на табуретку и немного дать ногам отдохнуть.

Чхве Хаюн: Блин, прости, я в полиции…

Мин Джихо: Че?

Чхве Хаюн: Заяву пишу, надеюсь, опоздаю минут на 15, не знаю…