Успокоить Тёмку не удалось даже через полчаса. Он уже хрипел от крика, и Андрею начало казаться, что дело не в испуге, а в шишке... Черепномозговая. Легко!

— Марин, выходи! Ну давай, дочь! — перекрикивая сына, подёргал ручку на двери. — Надо с Тёмкой в больницу ехать! Выходи!

Но она даже не отозвалась, и теперь Андрею уже начало казаться, что с ней тоже что-то не так...

Метнулся в зал, опустив орущего сына на пол, вызвал «скорую» Снова попытался выманить Маринку. Не получилось, но теперь он хотя бы расслышал, как она там шмыгает носом. Понятно. Боится наказания за нянькину сумку...

— Марин, ну выходи! Я не буду ругаться, обещаю!

Бесполезно.

Вернувшись в зал, суетливо разделся до трусов, схватил из шкафа первые попавшиеся треники, и снова к туалету. Но на полпути его остановил звонок в дверь. В полной уверенности, что это «скорая» кинулся открывать... И замер, скрючившись с одной ногой в штанине.

Впрочем, с Красновой тоже было что-то не то, но сейчас Андрею было настолько не до неё, что он просто, на ходу надевая вторую штанину, оставил дверь открытой и побежал в комнату к сыну.

— Тёмыч, ну хорош уже, ну! — пытаясь взять на руки, строго увещевал он его, но Артём, похоже, даже не слышал.

— Ну что вы делаете! — раздалось за спиной. — Вы что не видите, что только ещё больше раздражаете его?! Сейчас же выйдите отсюда!

— Чего-о-о? — обалдело обернулся Андрей. — А вы не... — это было просто феерией происходящего дурдома. Как будто конец Света всё-таки настал. — Вы не... Не... — Ну, во всяком случае, дар речи точно пропал.

И всё же, несмотря на ударившее в голову возмущение и жгучую потребность поставить эту... Краснову, блин, на место, было в её требовательно уставленном на дверь пальце что-то такое, отчего Андрей подчинился.

Слушая истерику сына теперь уже из-за закрытой двери комнаты, оделся и снова пошёл упрашивать Марину. Она не реагировала, а вот Тёмка, хотя и не сразу, но затихал.

В итоге, подъехавшая «скорая» нашла лишь всхлипывающего после истерики мальчика с небольшим порезом на пальце и шишкой на голове, и предложила на всякий случай отвезти их в травмпункт, сделать снимок.

— Я могу съездить с вами, — вызвалась вдруг Краснова, и тут же, вспыхнув, потупилась. — Если хотите, конечно.

И Андрей вдруг понял, что с ней сегодня не так: она была похожа на что-то из разряда Леночки Гончаровой, стоящей на трассе в чулочках. С той лишь разницей, что та была на оперативной работе и под прикрытием ментов, а эта... Она что, по улицам так ходит?

Короткая обтягивающая юбка, высоченные каблуки, маечка какая-то дурацкая с глубоким вырезом. Хорошо хоть поверх всего этого был накинут удлинённый пиджак. Но и он не особо спасал — стоило Красновой сменить позу, как тут же создавалось впечатление, что под пиджаком ничего нет. Вообще. Ну, кроме тела, естественно. Голого.

А ноги стройные, «от ушей», и такие...

Так, стоп! Чёрт! Резко отвернулся.

— Нет, Оксана ээ... — вышибло не только отчество, но и в принципе всё, что собирался сказать. — Ээ...

— Можно просто Оксана. Если хотите, конечно!

Очнулся. Тряхнув головой, нахмурился.

— Оксана Васильевна, со мной ехать не надо, но вы не могли бы какое-то время побыть здесь? Просто, у меня там, в туалете, дочка.

— Ей плохо? — встревожилась Краснова.

— Нет. Она... она просто не хочет выходить.

— Ааа... — с тактичной понятливостью отвела Краснова взгляд, но Андрею почему-то вдруг стало неловко. — Да, конечно. Я побуду, не переживайте.

В «травме» пробыли часа три, точно. Опять летел к чертям весь запланированный на день объём работ, но, при удачном раскладе, ещё можно было бы успеть на планёрку.