Андрей вздохнул. Помолчал, крутя в пальцах пивную крышку.

— Не уверен я, что это правильно. Вот тебя против воли сдать куда-нибудь на три месяца, тебе это как?

— Если надо — я готов!

— Угу. Вопрос только в том, кому это надо. И получается, что она как тот ходок — отбывает срок за клиента. Только те добровольно сидят, а она — потому что отец-раздолбай не может жизнь в нормальную колею вернуть.

— У-у-у, Иванов, это что-то новенькое! Не иначе, кризис среднего возраста бабахнул? Рановато! — посмеиваясь, разлил пиво по кружкам. — И неожиданно. Хотя в целом ты прав. Ну, оставляй тогда дома, куда деваться. Или у вас с новой нянькой так и не срослось?

Андрей промолчал. Срослось ли у них с Красновой на почве детей, это пока сложно сказать, потому что мелкие стычки так никуда и не делись, но вот то, что лично у него как-то неожиданно начало прирастать лично к ней — это да.

... Как в старом добром кино, которое хочется пересматривать снова и снова: поворачиваешь ключ в замке, открываешь дверь, и тут же Маринка несётся: «Папа пришёл!», Тёмка наоборот — весь в себе и даже не замечает, что в доме что-то неуловимо изменилось... Но Андрей-то замечает.

— Добрый вечер, Андрей Иванович!

— Добрый, Оксана Васильевна.

Она улыбается:

— Вы опять?

— А, да, — улыбается в ответ Андрей, — забыл, извините. Добрый вечер, Оксана.

Она сама попросила его обращаться к ней без отчества, а он не нашёл весомых причин отказать. Да что там! Она даже Маринку повадила обращаться к себе без отчества, да ещё и на «Ты» Обнаружив это, Андрей, конечно, попытался построить всех по местам, но Оксана так ловко уложила его на лопатки... Чем? Да если бы он помнил!

...Потом примерно полчаса «смены караула»: вместе с Оксаной слушают Маринкины рассказы о прошедшем дне, ужинают — тоже обязательно все вместе, потом Марина с Тёмкой уходят в комнату, а они с Оксаной остаются вдвоём на кухне и...

Сразу повисает дурацкая неловкая пауза. Андрей зачем-то сосредоточенно роется в своей рабочей папке, Оксана снова и снова бесцельно заправляет за ухо прядь волос и наконец, встаёт:

— Я пойду?

Простой служебный вопрос-утверждение, из категории «Если у вас всё на сегодня, то я пошла», но Андрею постоянно кажется, что она имеет в виду что-то другое. Словно не домой, на законный отдых отпрашивается, а уточняет: «Теперь мне лучше уйти, да?» Вопрос, после которого ему вдруг становится пугающе пусто и так хочется ответить: «Побудь ещё...», но он лишь строго кивает:

— Да, конечно. Завтра как обычно.

Потом стоит у окна, глядя ей в след. А когда она скрывается за углом — призрачная пустота её ухода наваливается вдруг свинцовой тяжестью, и отступает лишь утром, когда «смена караула» ещё короче, пять, максимум десять минут — впритык, чтобы дотянуть до вечера...

Вся эта безобидная с виду история на самом деле была довольно тревожным симптомом. Нужно было срочно взять паузу, и, хотя Оксана и пыталась убедить его в том, что ей вовсе не сложно без выходных, Андрей настоял, чтобы она не приходила.

И вот, второй день на исходе, а вместо ожидаемого отрезвления — лишь тягомотное ожидание понедельника.

Был бы Андрей пацаном — давно бы решил, что втюрился. Но он был взрослым мужиком на четырнадцать лет старше, а поэтому честно признавал, что дело не в любви. Просто у него давно уже не было нормальной бабы. И в этом плане Краснова точно не вариант, потому что с детьми она, похоже, действительно справляется, и портить эту удачу интимом было бы глупо.

Да и в плане любви — не хотел он этого больше, ни с кем и никогда. И уж тем более с этой вчерашней школьницей, которая, судя по оставленному ею для него письму, была в него тогда слегка... влюблена?