После школы Марину, как и положено, забрали служить: на два года, в авиационные части (существует миф, согласно которому в авиацию отбирают самых красивых девушек). Просидев год в штабе при аэродроме, она вышла за одного из летчиков. Для этого ей, будучи по матери русской, пришлось пройти непростой обряд обращения в иудаизм – гиюр. Но это было оправдано: замужних женщин освобождают от армии.

На гражданке Марина сняла квартиру и поступила на экономику. А летчик продолжал служить, изредка наведываясь к жене и проводя остальное время в воздухе или на базе, где оставалось еще немало красивых девушек. Но беда заключалась в другом: муж-абориген совершенно не понимал томящейся русской души. Здоровая страсть жены к питию алкоголя была ему чужда.

В этом смысле Марина не являлась и типично русской женщиной. В России барышня, которая столько пьет, была бы, скорее всего, бомжихой или, по меньшей мере, опустившейся алкоголичкой. Марина же из-за уникальной генетики, а возможно, благодаря особой израильской атмосфере, могла за вечер «приговорить» бутылку водки (лишь немного растеряв ориентиры в пространстве), а на следующее утро, как ни в чём не бывало, отправиться в университет на занятия. Перед экзаменом, чтобы не сильно волноваться, она выпивала грамм сто прямо с утра, и это, как правило, помогало: получив степень бакалавра, Марина училась теперь в магистратуре.

К двадцати четырем годам, отчаявшись за пять лет найти взаимопонимание с мужем, она развелась и вновь переехала жить к родителям. И ей по-прежнему не хватало достойной компании.

Итак, планы на сегодняшний вечер определись. Кинув в сумку зубную щетку, подхватив противогаз и «шестерку» пива, Марина вышла из дома и направилась к остановке.

Ифтаху пришла повестка, и он отбыл на базу – а это что-нибудь да значило.

Макс готовился к экзаменам, хотя смысла в этом не видел: во-первых, сроки экзаменов подвесили вплоть до прояснения ситуации. А во-вторых…

Затаив дыхание, страна замерла. Наступило 15-е января, полночь. Вот сейчас… или, может, сейчас… или вот прямо сейчас – взвоет сирена!!!

Но пока было тихо.

Макс не ложился спать: не хотелось, чтобы его внезапно и грубо разбудили. Одетый, валялся с книжкой на застеленной койке. Потом слушал радио. Потом снова читал. Погасил лампу и опять слушал.

Когда забрезжил рассвет, он выключил радио, и со стороны арабской деревни донеслось заунывное пение муэдзина. При свете занимающейся зари Макс записал на внутренней стороне тетрадной обложки:

Когда на стрелках фосфор блёкнет

И муэдзин зовет к Аллаху,

Когда покоя мне от блох нет,

Залезших с вечера в рубаху…

Дальше не складывалось, да и сил уже не было. Тогда он быстро разделся (холодрыга!) и нырнул под одеяло.

Весь вечер и ночь Марина и Сарит пили пиво (Марина выпила пять банок, Сарит – одну, наполовину) и слушали передачи «Коль Исраэль». Ближе к утру, когда пиво уже закончилось, а война так и не началась, девушки легли спать.

Днем Марина зашла в университет, убедилась, что об экзаменах ничего не известно, и поехала домой. Пообедав, она взяла очередную «шестерку» пива и снова отправилась в общежитие. Вечер и ночь, в общих чертах, повторили предыдущие.

На следующий день Марина опять заехала домой и забрала оставшееся пиво. Она решила, что сегодня будет последняя ночевка у Сарит – хорошего понемногу.

К вечеру 17-го января Макс вовсе пал духом: война не начиналась, друзья разъехались по родителям во всякие там хайфы и тель-авивы, пить в одиночку не хотелось. Хотя к этому шло.

Для начала он решил приготовить закуску, а там будет видно. Выйдя на кухню, поставил на плиту сковородку и достал из холодильника упаковку «американских шницелей» – этакие желтоватые котлетки, плоско слепленные в форме куриных ножек. Наименование «американский» в представлении Макса всё еще сулило какие-то блага. Хотя бы какой-то вкус. На деле же эти так называемые «шницели» более всего напоминали булку. Но они были дешевы, и Макс умел их грамотно приготовить: налить в сковородку побольше масла (не фритюр, конечно, на него не напасешься, но – не жалеть!), хорошенько раскалить и бросить туда шницели, чтобы забулькало. Своевременно перевернуть. Получается аппетитная хрустящая корочка. Для закуски сойдет.