Андрей перешел на режим воздействия и начал убирать очаги негатива. На уровне физического тела каких-то существенных повреждений он не увидел. Кляксы убирались с трудом, и прошло немало времени, прежде чем они начали устойчиво осветляться. Вскоре ощущение в ладони также смягчилось, и первоначальная «жесткая колючка» стала уходить. Андрей удостоверился, что она больше не возникает, сделав несколько дополнительных пассов, затем перешел к точечному массажу-шиатсу, чтобы восстановить ход энергии в физическом теле. Все это время Лиана была без сознания, Андрей снова запаниковал, начал энергично прорабатывать каналы сердца и перикарда и, когда перешел к точкам, расположенным в районе ключицы, отвел в сторону ворот халата. Вольно или невольно – возможно, у него дрожали руки – ворот он отодвинул слишком далеко и полностью обнажил левую грудь Лианы – она была без бюстгальтера, очевидно не успев одеться после сна. Андрея окатило горячей волной: грудь у Лианы оказалась весьма большой, но крепкой и упругой, словно у девушки, как будто она никогда не рожала. Андрей ощутил острое желание, смешанное с отчаянием, что Лиана уходит. Подчиняясь какому-то неосознанному импульсу, Андрей поцеловал ее в бледные полураскрытые губы, а затем в сосок… Неожиданно сосок расправился и напрягся, как бывает у женщин, охваченных желанием. В этот момент Лиана открыла глаза, и Андрей испуганно отпрянул от нее, запахнув ворот халата. «Животное! – мелькнуло в его голове. – Что же ты делаешь, подонок!»

Но, похоже, Лиана то ли не заметила, то ли не поняла, что произошло, она приподнялась на локтях, глаза ее смотрели куда-то сквозь Андрея.

– Кто ты? – вдруг спросила она отчетливо, но каким-то далеким, изменившимся голосом.

– Ты… ты меня не узнаешь? Я – Андрей, я пришел помочь…

– Ты… я тебя всегда узнаю, – снова переменился голос Лианы, в нем мелькнули нотки нежности. – Мне нельзя, нам запрещено… Оставь меня! – вдруг с отчаянием выкрикнула она.

– Мне… оставить… – растерялся Андрей.

Тут Лиана произнесла несколько слов на языке, который был Андрею совершенно незнаком, и вдруг ее глаза приняли осмысленное выражение. Она ошарашено осмотрелась вокруг, затем прижала ладонь к щеке, бросила взгляд на свой халат, потом на Андрея.

– Андрюша? Ты здесь?

– Ты же мне сама позвонила! – тупо начал оправдываться Андрей. – Я с тобой работал… теперь лучше?

Лиана прижала пальцы к вискам.

– Все в голове путается, – произнесла она слабым голосом, – что было до приступа, как в тумане. Ну да, помню, я тебе звонила, как еще твой телефон нашла… Отходит уже, – более твердым и спокойным голосом сказала она. – Я, случайно, в беспамятстве ничего не говорила? – она подозрительно глянула на Андрея и села на краю кровати.

– Лежи, лежи! – осторожно постарался опустить ее на подушку Андрей. – Тебе еще нельзя подниматься.

– Уже нормально, я мгновенно восстанавливаюсь, – упрямо вывернулась из его рук Лиана. – Так говорила я что-нибудь? Я кое-что видела по поводу моего прошлого… И, кажется, твоего, – добавила она, почему-то потупив глаза.

– Да так, – пожал плечами Андрей. – Я, честно говоря, ничего не понял. Сначала меня не узнала, потом вроде бы узнала, потом несколько слов, я их не разобрал, что-то не по-нашему.

Его потянуло рассказать Лиане о своем непонятном видении во время сеанса, ему страшно хотелось узнать, что же она видела в это время, но сдержался, поскольку Лиана, по его мнению, была еще очень слаба и воспоминания могли вновь спровоцировать приступ.

– Давай я тебе шею на место поставлю! – вернулся «к своим баранам» Андрей, а то, я вижу, у тебя блок на шее. – В свое время, обучаясь у Балашова, он освоил немало приемов мануальной терапии и часто небезуспешно пользовался этой, в те времена полузапрещенной методикой.