Минут через двадцать машина остановилась возле чего-то, очень похожего на КПП. Несколько хорошо вооружённых бойцов в зелёных бронежилетах внимательно осмотрели каждого из Нас, задали простые вопросы, на которые, как им казалось, не сможет ответить ИИ, и, убедившись в том, что Мы не роботы, открыли подобие ворот. Судя по собранным из чего попало баррикадам, перекрывающим эту и соседние улицы, бойцы удерживали под контролем несколько кварталов, в которых, надо понимать, собрались люди из ближайшей части города.

Забравшись обратно в кузов, Мы проехали ещё пару перекрёстков и снова остановились. Выйдя, теперь уже насовсем, из машины, я получил возможность внимательно осмотреть район, в который меня завезли. Дороги в данном блоке были побиты тяжёлыми снарядами, здания и вовсе валились друг на друга. Очевидно, роботы знали, что этот квадрат полон людьми, постоянно бомбили его и устраивали пешие рейды. Всё это сильно выматывало жителей охраняемой зоны. Это было видно по их безжизненным лицам, тусклым взглядам, по крайне медленным безразличным движениям. Даже дети, коих здесь собралось достаточно много, молчали и, сидя рядом со своими родителями, не обращали никакого внимания на потенциальных друзей-сверстников, с которыми они жили бок о бок уже не один месяц. О взрослых и говорить нечего – живые мертвецы. Они и на подъехавший грузовик с оружием никак не отреагировали, будто Мы давно смешались с воздухом.

Я отчасти понимал их, ведь воевать с машинами – совсем не то, что с людьми. Если люди идут в бой со страхом и отвращением, проклиная политиков, развязавших войну, то с роботами ситуация прямо противоположна. Они ни о чём не думают, ничего не боятся, не выдают своих, не беспокоятся друг о друге, никого не жалеют, не оценивают этичность своих действий. Они только программы, без размышлений выполняющие приказы оператора. Вопрос был в том, кто оператор на этой войне? Кто раздаёт роботам команды?

Как бы там ни было, причина мертвецкой пассивности людей лежала несколько глубже, чем страх перед искусственно созданным врагом. Социальные сети, электронные игры, роботы-собеседники, роботы-супруги и роботы-аватары, машины, моделирующие виртуальный мир в соответствии с желаниями пользователя – всего за полтора десятка лет эти изобретения уничтожили людей, как биосоциальных индивидов. Больше нет диких животных, готовых разорвать каждого встречного ради собственной выгоды. Теперь человек – всего лишь растение, вечно витающее в несуществующих виртуальных грёзах, в то время, как функции выживания за него выполняет искусственный интеллект. Он кормит, поит, лечит, выбирает фильмы, музыку, продукты, совершает покупки, платит налоги, посещает собрания…

Так было до недавнего времени. Но вот страна чудес внезапным образом начала рушиться на корню.

Роботы из верных слуг превратились во врагов, яркие краски смоделированных миров сменились серой реальностью, а бесконечная романтика невозможных в повседневной жизни приключений улетучилась, оставив за собой жестокую, беспощадную войну на уничтожение. Для того, чтобы заново научиться жить в реальном мире, ставшем гораздо более враждебным, чем раньше, людям потребуются годы и годы. Но роботы не станут ждать реабилитации своих бывших хозяев, и все это прекрасно понимают. Именно поэтому в человеческом квадрате стояла гробовая тишина: люди слишком сильно отстали от реальности, чтобы пережить эту войну.

За этими философскими размышлениями я не заметил, как Мы вошли в помещение маленького магазина – одного из тех, что стоят между трассами и многоэтажками. Две странным образом сохранившиеся стеклянные стены хорошо освещали кабинет следователя. Я сразу понял, что это именно он сидит за единственным в помещении старомодным деревянным столом. Очень уж бюрократичный вид имел этот человек, даже несмотря на то, что одет он был, как простой зевака: бледно-кремовая рубашка с коротким рукавом, тёмно-зелёные брюки и серые кроссовки с некогда яркими оранжевыми вставками, немного ни к месту светящимися в проёме стола. На вид ему было около шестидесяти – и это меня вполне устраивало, я предпочитаю говорить с теми, кто постарше. В них меньше пафоса и больше опыта. А мне нужен был именно опытный человек, такой, который сможет помочь мне разобраться в сложившейся ситуации.