В данный момент, эти расслабившиеся торговцы собрались возле стен «торговой гильдии брата Аторса», где развивалось довольно-таки интересное зрелище, связанное с популярной челокской забавой, которую разбавили ещё более интересным денежным выигрышем. Толпа горожан являлась настолько плотной, что через неё вряд ли смогут пролезть новые зрители, но это не мешало молодому раскольнику находиться в первых рядах, так как он являлся непосредственным участником, а быть может и возможным кандидатом в победители.

– Достопочтенные граждане Челока, – Дасберт с трудом проговорил эти слова и, в который раз, отглотнул из своей бутылки знаменитой шнахской настойки, – не могу выразить свою безграничную любовь и уважение к вам, но, – он сделал небольшую паузу, подавляя нахлынувшую икоту, – извиняюсь. Но этот великолепный бросок я посвящаю милым дамам, собравшимся на этой площади. Не хочу никого оскорбить, но они явно выглядят намного прекраснее, чем харя этого расаба.

Раскольник указал пальцем на своего соперника – недовольного торговца из народа расабов с юга Красной Империи. Горожане начали хохотать больше не с шутки Дасберта, а с того, как раскольник успел напиться за время игры и продолжал веселить публику. Длинноногий расаб, похожий на лысую цаплю с темно-зелёной кожей, презрительно посмотрел на человека и прищёлкнул свои клювом, выражая недовольство. Он почесал свой кожистый гребень, лежащий от макушки до затылка, но продолжил сидеть по правую руку от раскольника, хотя по нему хорошо видно, что торговцу изрядно надоел напившийся противник и ему очень хотелось проучить обидчика.

– Вы раскольники только и знаете, как трепать языком, – сказал расаб, – на деле же всегда одно и тоже. Бросай, мы все смотрим. Покажи нам настоящую игру.

– Смотри и ничего не проморгай, – Дасберт взял круглый синий кристалл двумя пальцами и пристально посмотрел сквозь него на расаба.

Толпа окружала небольшое пространство площадью в двадцать метров, вокруг которой сидело на каменных плитах четверо игроков, в числе которых был Дасберт и расаб-торговец. Всё это пространство огораживалось досками, а внутри бегали маленькие большеглазые ящеры, передвигающиеся на двух задних лапках. Половина этих существ постоянно меняла цвет чешуи с очень большой скоростью, никогда не оставляя один определённый окрас. Другая половина ящериц имела один из четырёх цветов: синий, фиолетовый, красный и зелёный. Дасберт снова отглотнул из своей почти опустевшей бутылки и прицелился в одно из существ маленьким кристалликом. Раскольник был сильно пьян и никак не мог сфокусироваться на цели, в это время все наблюдающие лишь усмехались над ним, считали шутом, пьяницей, одетым в оборванную одежду, явно ему не по размеру, и ожидали лишь того, что удача в очередной раз покинет раскольника в нужный момент. Спустя целую минуту концентрирования и удержания равновесия, Дасберт метнул лёгкий кристаллик в ящерицу и не промахнулся. Всё бы ничего, если бы не одно «но». Кристаллик коснулся ящерицы в тот момент, когда её чешуя сменила синий цвет на фиолетовый. После удара, существо подняло свою голову, осматриваясь по сторонам, и дальше продолжило бесцельно бродить в огороженной площади, оставив себе фиолетовый окрас.

– Да! – обрадовался Дасберт, подскакивая с плиты, размахивая бутылкой и бросаясь обнимать одного из наблюдающих за игрой торговцев, – Все видели?! Это был мой лучший бросок!

– Чего радуешься, балбес? – усмехнулся расаб, – Твой цвет – синий. Ты только, что подарил очко уважаемому Брогго.

С другой стороны игровой площадки сидел здоровенный рогг Брогго, который как раз-таки и выбивал фиолетовый цвет на ящерицах.