– Самые трудные годы были – это война… Жили на этой болтушке. Картошку давали гнилую, да собирали щавель, осталось только в памяти… Это никогда не забуду, сколько бы лет мне ни было! – вспоминала Надежда Георгиевна в кругу близких. Вспоминала и другое – арбузы. Как посылали их, голодных девчонок, отбирать для посадки семена арбуза. Нужно было его разрезать и аккуратно отделить семечки, а саму мякоть можно есть, сколько угодно. После лебеды – практически деликатес, но ведь арбузом сыт не будешь. Вспоминала, и как после такого трудодня девушки встать не могли – так распухали от водянистой ягоды ноги, а ещё нужно было до дома дойти…
Да и Николай Алексеевич в зрелости частенько говорил, что на фронте в этом плане им было получше, чем старикам, женщинам и детям в тылу: паёк полагался хороший. И в то же время у каждого бойца душа была не на месте: как там родные люди, не голодают ли.
– Эти годы, военные, отпечатались в памяти – сроду не забудешь… – вспоминала Надежда Георгиевна, – 4 года – самая молодость, 18 лет, после десяти классов, и тут началась война. Пережили…
За скупыми словами – голод, тревога за близких, и, вместе с тем, свойственное юности желание жить, встретить свою вторую половинку, обзавестись детьми. Семейные ценности для россиян и сегодня – самое главное, в середине же прошлого века иначе свою жизнь не мыслила ни одна девушка. При этом образование Надежда Георгиевна получила выше среднестатистического, она окончила не обычные для той эпохи 7, а 10 классов, стала педагогом (для семьи Комиссара, а до появления страны советов – гвардейца – вопрос, учить ли детей, даже не стоял – именно так формировалась советская интеллигенция). Дальше слово предоставим самой нашей героине – бесценными для потомков воспоминаниями мать, бабушка и прабабушка большого семейства поделилась с роднёй, когда близкие съехались поздравить её с 90-летием в 2012 году.
– Когда он приехал из армии, мы с Анной Андреевной уж больно дружили, вот и договорились с ней: «Вот кто вернётся – за него выйдешь замуж! Ещё кто вернётся – я!» Установили учёт, значит. (смеётся) Листочек такой составили. Ну и вот, значит, говорят: его отпустили домой… а по списку он мне приходился.
Ну а мы… молодые мы с Анной Андреевной были, самая молодость – 18—19 лет, самый цвет ведь жизни у человека у любого. Больше уж такие годы не вернёшь… Ну, мы и пошли подглядывать: кто ж это такой приехал? Кто ж это Левашкин приехал? Ну, молодые ведь, интерес ведь… Собрались, помню с Анной, одела её шубу, дело было морозное, она тоже оделась и пошли подглядывать, прямо в окошко…
Ну а дальше свою роль сыграл… «Флирт». Этим словом Надежда Георгиевна обозначила не банальный процесс кокетства, так называлась игра, популярная у молодёжи 1940-ых, хотя зародилась она ещё на век раньше. Чем-то она напоминает практически современные «Фанты» и «Я садовником родился, не на шутку рассердился», игра учила подбирать слова для общения с противоположным полом. При этом наедине парень и девушка ни в коем случае не оставались, игра была рассчитана исключительно на большую компанию. Вот как описывала её сама Надежда Георгиевна.
– Молодёжь, бывало, соберёмся, во «Флирт» играли. «Флирт» – это знаете, что такое? Такие бумажечки, там написано, например, «роза». Берём этот листочек, читаем, я подумаю, например, вот вам листочек и говорю: «Роза!» Ну а там чего написано «я тебя люблю», «я тебя обожаю», там-то встретимся… вот такое было знакомство!
Таким образом, имея в распоряжении набор фраз, которые не нужно озвучивать вслух, достаточно назвать имя цветка, молодые люди получали возможность сказать о своих чувствах, минуя момент неловкости.