2. Социалистическая революция даже в начале 1917 года представлялось делом достаточно далекого будущего, поэтому не было смысла предаваться абстрактным рассуждениям. Ярким примером этого стало выступление В. И. Ленина 9 января 1917 года в Цюрихе в Народном доме, на собрании швейцарской рабочей молодежи. В своей речи он выразил уверенность в том, что победа социализма неизбежна, однако добавил: «Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции», лишь «молодежь будет иметь счастье не только бороться, но и победить в грядущей пролетарской революции»[22]. Отметим, что Ленину в это время было 46 лет, а до начала революции в России оставалось меньше двух месяцев.

3. Большевики, в том числе и Ленин, в принципе не понимали всей сложности задачи создания социалистической экономики. Согласно марксистским представлениям, революция должна была произойти тогда, когда производительные силы достигнут высокой степени обобществления и уже будут «готовы» для социализма. Поэтому дальнейшее развитие пойдет легко и быстро. Впоследствии Г.Е. Зиновьев сказал об этом так: «Накануне октябрьской революции многие из нас верили, что превращение России в государство-коммуну пойдет более быстрыми шагами, чем это оказалось на самом деле»[23].

4. Для многих большевиков задача разработки экономических вопросов управления страной даже после революции не казалась актуальной, поскольку российская революция рассматривалась как составная часть мировой революции. Ю. Ларин писал, что и после завоевания власти «ряд товарищей ориентировался на мировую революцию в самом непродолжительном времени. Они считали у нас все весьма временным «до мировой революции» и по этой причине вначале не особенно вдавались в формы и методы организации хозяйства на краткий, как они думали, переходный период»[24].

5. В годы первой мировой войны большое влияние на формирование взглядов Ленина и других большевиков на социалистическую экономику оказало знакомство с организацией хозяйства в Германии. В этой стране были созданы Военно-промышленный комитет, а также другие специальные организации, которые, осуществив планомерную реорганизацию немецкой экономики в условиях военного времени, управляли промышленностью и сельским хозяйством[25]. Предполагалось, что этот опыт может быть полезен и для построения социализма в России. Конечно, серьезные ученые, даже среди марксистов, понимали спорность такого подхода. В частности, А. А. Богданов провел анализ влияния войны на организацию экономики и культуру общества и пришел к выводу о том, что «государственный капитализм есть система приспособлений новейшего капитализма к двум специальным условиям эпохи: военно-потребительному коммунизму и процессу разрушения производительных сил»[26]. Поскольку Богданов считал, что «социализм есть прежде всего новый тип сотрудничества – товарищеская организация производства», он был убежден, что его нельзя строить с использованием форм государственного капитализма. Точно так же очень далеко отстоял от социализма и военный коммунизм, который являлся, по его мнению, «особой формой общественного потребления – авторитарно-регулируемой организацией массового паразитизма и истребления»[27].

Первым ученым, который проанализировал возможную организацию социалистического хозяйства, стал К. Баллод