Хотя буквально каждый житель страны осознавал острую нехватку товаров народного потребления, Горбачев заявил, что приступить к переоснащению легкой промышленности можно будет лишь после того, как будет завершена модернизация и расширение тяжелой и других стратегических отраслей промышленности^>44. Разрешив заниматься индивидуальной трудовой деятельностью и создавать частные кооперативы (а это, фактически, легализовало «черный рынок»), Горбачев стал воплощать в жизнь свой вариант экономической политики стимулирования производства и предложения товаров и услуг. Он надеялся, что высвобождение скрытых ресурсов экономики могло несколько смягчить дефицит товаров народного потребления и одновременно позволить направлять государственные ресурсы главным образом в военную промышленность для того, чтобы сократить стратегическое отставание СССР от США. Согласно прогнозам А. Аганбегяна, экономического советника Горбачева в начале перестройки, «кооперативы и индивидуальные предприниматели смогут удовлетворить половину потребностей в сфере услуг, одну треть в области общественного питания и произвести четверть необходимых товаров народного потребления»^>45. Проблемы, с которыми СССР столкнулся на завершающем этапе перестройки, с точки зрения взаимоотношений с мировой экономикой очень напоминали проблемы, о которых писал Троцкий. Обстановка в стране, по сути, тоже была весьма похожей. В 1930-е годы Троцкий увязывал иерархическую структуру советского общества с ежедневной борьбой части его населения за выживание. Он писал о серьезных проблемах в экономике, которые вели к росту экономической преступности, появлению протекционизма и черного рынка. Простые граждане воровали у государства, а государственные служащие использовали государственный аппарат в качестве инструмента для ограбления народа. Узаконенное неравенство создавало ситуацию, когда каждый боролся за свое выживание в одиночку. Это, в свою очередь, размывало чувство общественной и классовой солидарности в «политически атомизированном обществе»^>46 и способствовало сохранению власти бюрократического аппарата. В работе «Преданная революция» Троцкий высказался особенно резко: «Основой бюрократического командования является бедность общества предметами потребления с вытекающей отсюда борьбой всех против всех. Когда в магазине товаров достаточно, покупатели могут приходить, когда хотят. Когда товаров мало, покупатели вынуждены становиться в очередь. Когда очередь очень длинна, необходимо поставить полицейского для охраны порядка. Таков исходный пункт власти советской бюрократии. Она «знает», кому давать, а кто должен подождать»^>47.

В 1930-е годы, в условиях экономической депрессии, когда на политическом горизонте отчетливо проступила угроза фашизма и мировой войны, вполне можно было надеяться на мировую революцию, которую вызвали бы экономические трудности и политический гнет, существовавшие как в СССР, так и в ослабленных капиталистических странах. Однако каким бы ни было решающее событие, которое приведет в движение процесс социальных преобразований, Троцкий был убежден, что, в конечном итоге, достойное человеческое общество потребует демократического самоопределения. В экономическом отношении это означало бы замену тирании частного капитала и центрального планирования на некое сочетание плана и рынка. Троцкий, в частности, писал: «Только взаимодействием трех элементов: государственного планирования, рынка и советской демократии, может осуществляться правильное руководство хозяйством переходной эпохи»