- Они тоже на своей территории храбрые, - поясняет он, - а как границы её покидают, ссутся от каждого шороха. Уши прижмут, к полу прижмутся, глаза от страха выпучат, и в любой момент драпануть готовы.

- Лев, - тихо, но возмущённо говорю, - я не "ссусь", как вы выразились... Но вы меня тоже поймите... Я вас знать не знаю, и...

- Олесь, - глядя мне в глаза, перебивает он. - Я, может и хамло, как ты говоришь, но бояться тебе вот реально нечего. И чем скорее ты это поймёшь, тем скорее раслабишься. Гуд?

Сглотнув, киваю, и, вздохнув, сажусь вперёд.

Он закрывает за мной дверь, обходит машину, плюхается рядом и захлопывает дверь уже за собой. Поворачивает ключ зажигания, и панель перед нами вспыхивает множеством огоньков.

Тихо урчит мотор. Лев, закинув локоть на край спинки сиденья и повернувшись вполоборота назад, принимается выезжать с парковочного места.

Замерев, сижу с выпрямленной спиной, и едва дышу. Несмотря на упругое и удобное сиденье, мне, мягко говоря, не очень комфортно.

Машина ровно выезжает на дорогу и принимается набирать скорость.

Лев бросает на меня короткий взгляд, и снова смотрит вперёд.

- Салатик, пожалуй, - усмехнувшись, произносит он, - надо будет пустырничком попросить полить, а не маслом. Ну или валерьянкой. Так даже лучше. Кошки её любят.

10. Глава десятая

Машина несётся по освещённой фонарями вечерней Москве. Скорость высокая, но в салоне этого автомобиля она почти не ощущается. Когда Лев меняет полосы, ловко варьируя между машинами, едущими более медленно, я лишь легонько, под тихое шуршание шин, покачиваюсь из стороны в сторону. Настолько легонько, что это едва ощутимо.

Управляет машиной Лев весьма умело. Я бы даже сказала - профессионально. Сосредоточенно и одновременно с тем с какой-то лёгкостью, будто родился уже опытным водителем.

Достав смартфон, он, стоя на светофоре и дожидаясь зелёного света, нажимает пару клавиш, и спустя секунду в машине из колонок начинает негромко звучать ритмичная танцевальная музыка. Мотивом она очень напоминает что-то из американского техно середины девяностых, которое я любила слушать, когда была ребёнком, ещё на кассетном магнитофоне. Папа такую музыку тогда очень любил, и я как-то приобщилась к ней с самого детства. Но песня мне незнакома, как и та, что следует за ней. К тому же это явно обработки.

С интересом смотрю на Льва. По прежнему хмуро ведя машину, он чуть покачивает головой в ритм. Практически пританцовывает, сидя за рулём, но едва-едва заметно. Прячу улыбку.

- Нравится музыка? - хитро взглянув на меня, спрашивает он.

- Да, - киваю я, - ничего.

- Дружбан делает, - усмехнувшись, сообщает Лев.

- Это обработки какие-то, да?

- Ага. Ремиксы хитов конца прошлого века и начала этого. У меня их в телефоне штук триста, наверное.

- Да вы фанат, - улыбнувшись, тихо говорю я.

Он снова бросает на меня взгляд. Краткий и внимательный.

- Что ты меня всё на "вы"-то зовёшь? Мы уже практически переспали, а ты всё в нетраханную библиотекаршу играешь.

Умеет он одновременно озадачить, заставить опешить и вообще охренеть от своей какой-то бесшабашной наглости.

- Лев, я понимаю, вы, наверное, выросли в другой среде, да и крутитесь в ней, но... - поспешно подбираю слова, - но нельзя же так... с девушкой.

Краткий хмурый взгляд.

- А что я не так опять сказал?

Закатываю глаза, и вздыхаю.

- Лев, вы не обижайтесь только, но вы грубый, правда.

Молчит. Думает.

- А как надо то же самое спросить, только так, чтобы тебя устроило?

- Не так, чтобы меня устроило, а просто вежливо, - поправляю его я.

- Я прям Буратиной себя сейчас почувствовал, - ухмыляется он.