– Происшествия?

– Как, Вы разве не в курсе? – глаза юной проводницы расширились в искреннем неверии такой вероятности.

– Не в курсе чего?

– Убийство. Жуткое преступление средь бела дня! Какой-то парень подрался с одним из пассажиров поезда, они буквально вывалились из последнего вагона.

– Как произошло убийство?

– Я точно не знаю, яростная драка со смертельным исходом. В Эбонхэбэне уже занимаются этим.

«Должна быть работа и у остальных, как бы жаль ни было бедолагу. У меня другие цели», – немного остудила свой пыл Сумико.

Сумико вдохновлёно размышляла, что идёт по верному следу.

Детектив топтала подсохшую траву вдоль слишком узкой тропинки, ведущей от окончания мощёной камнем станции до егерской сторожки. Никаких ограждений, ворот и всего тому подобного охотничьи угодья не имели. Только сторожка со двором окружилась ветхим забором. Позади домика глухая тропа уводила в необычайно сгустившуюся по периметру чащу.

Приближение детектива было услышано по хрусту веток, то и дело встречающихся в траве, на звук из сторожки показалась пожилая женщина. Ямамото поклонилась.

– Неужели ты приехала на охоту, милая, – встречающая совершила ответный одзиги.

– Можно и так сказать.

– Мой сын – здешний егерь, но он отправился по делам, вернётся нескоро. Сейчас не сезон. Мы не ждали гостей.

– Не стоит волноваться. Я детектив Сумико Ямамото, и мне не нужны провожатые.

– Эти места не так просты, особенно для горожан Эбонхэбэна. Без следопыта может ничего не получиться, чтобы ты ни искала.

– Со всем уважением, смею заверить, что мне не требуется в этом помощь.

– Ну ладно, дело твоё, Сумико. Подожди хотя бы до утра со своим походом. Солнце садится.

– Я могу расположиться у Вас?

– Конечно, – мать егеря улыбнулась. – Я выделю тебе тёплую чистую постель и обеспечу столом за совсем скромную плату.

Сторожка внутри казалась куда более просторной, Ямамото обратила внимание, что комнат для потенциальных заезжающих охотников несколько.

– Я принимаю здесь тех, кто не взял палаток, – наливая чай, уточнила мать егеря. – Но большинство предпочитает разбивать лагерь неподалёку, в пределах видимости, а кто-то спускается ниже к реке. Только не весной, лосось идёт на нерест, и медведи начинают докучать.

После ужина из запечённых белых грибов, риса и зелёного чая, детектив устроилась в своей комнате. Постель была мягкой, но звуки леса с уханьем сов, завываниями волков и стрёкотом всевозможных насекомых не давали расслабиться и дать ищейке, привыкшей держать ухо востро, уснуть какое-то время.

Под утро сон нашёл Сумико, но он был каким-то странным, враждебным даже. Шёпот из туманного леса, бурых топей, увиденных в нём, просил уходить.

Поутру не принявшая сны за какие-либо суеверные знаки, позавтракав кари, Ямамото отправилась в чащу.

Тропинка меж густого кустарника через примерно двести шагов вывела на поляну. Посередине расположился широкий пень ясеня, с севера поросший мхом, борющимся за территорию с лишайником. Отчётливо были видны ещё три прохода, ведущие тропами глубже в лес. Чтобы пометить проход, выведший её на поляну, детектив, дабы не заблудиться, оставила на земле полено, на котором ножом вырезала своё имя.

Среди трёх троп Сумико выбрала центральную. Пройдя ещё двести метров по узкой проталине меж ежевичных кустов, Ямамото вновь увидела просвет поляны. Ей бросился в глаза пень, похожий на тот, что она уже видела. На выходе она споткнулась о полено. Инстинктивно взяв его в руки, детектив тут же бросила наземь кусок дерева, увидев на нём своё имя.

«Чертовщина какая-то», – Сумико оставила полено на месте прибытия на поляну вновь. Она нашла крупный камень и водрузила его на пень, отправившись в этот раз по правой тропе.