Но горький шоколад тем и хорош, что изысканно горек! А потому не станем грустить. Они, парижанки, что бы там ни говорили скептики и циники – всё равно самые красивые женщины в мире. И повинен в этом, в немалой мере, сам Париж.

НЕ СЁСТРЫ ПО РАЗУМУ

Правда, и он не всегда изыскан и нежен вами. Mademoiselle Paris способна выглядеть, например, и разбитной торговкой с уличного рынка, что за углом от бульваров, у станции метро Chateau Rouge. Наслаждаясь брутальными красотами рядов с мясо- и морепродуктами, я заодно сфотографировал и её, возвышавшую свой необъятный бюст над фруктово-овощными россыпями. С грацией пантеры выпрыгнув из-за прилавка, она излила на меня гнев всего палестинского (похоже) народа, неприкосновенность личной жизни которого моя камера вроде как только что ущемила. Фотографию пришлось стереть. А жаль – ведь хороша была!

Заказав в баре за углом «в знак протеста» не французского вина, а французского пива, я смирился с мыслью, что и красивые женщины бывают разными. Красота, она над-этнична. Она просто есть.

Кое-кто мне, конечно, попеняет: не патриотичен ты, мол. Это ведь московские девушки – самые красивые. Не спорю! Тоже хороши. И во множестве. Но… как бы это поделикатнее сформулировать: чуть ли не каждую из москвичек (конечно, есть и исключения) портит выражение лица. Это либо загнанность, затюканность «невыносимой легкостью бытия», либо стервозность. И то, и другое вынуждают мужчину с самыми «честными намерениями» потеряно отвести глаза.

В Париже, однако, подобное «заклятие» даже с моих соотечественниц, похоже, снимается как-то само собой! В этом я имел много шансов убедиться, задерживая на парижских улицах свой взгляд на очередной красотке и… вдруг слыша из её уст обращенное к собеседнице родное «А чо?». Но при этом какое-то не по-нашему беззлобное и даже по-своему эротичное. Произнесённое с мягкой, расслабленной улыбкой, не отягощённой этим привычным «Кругом враги». Просто сам Париж создает иной контекст. Кругом любовь.

Вы, наверное, уже догадались, что, при всей моей неприкрытой любви к женскому полу, детального рассказа о сексуальных приключениях на Place Pigalle или в иных парижских кварталах вам не дождаться. Разочарованы? А я, представьте, нет. Потому что видел потрясающие женские портреты на проходившей как раз в это время в Малом Дворце выставке «Париж 1900». Потому что Place Pigalle и отель Villa Royale хороши ещё и тем, что отсюда можно прогуляться по туманному Монмартру, к его сердцу – базилике Sacré Coeur. На лесенке у её подножия ежевечернее рассаживаются толпы парижской молодёжи, включая понятное дело, и прелестных парижанок. Ходи и любуйся. Дамы с прежней Place Pigalle – они, конечно, профессионалки. Но монмартские студентки, можете не сомневаться, очаровательнее.

Потому даже в магазинах этого удивительного, наполненного чувственностью города – от легендарной Galerie Lafayette до маленьких бутиков – я всматривался совсем не в товары, а в продавщиц. Или в покупательниц. Известное дело, шопинговый Париж «заточен» под женщину, под её пристрастия – и даже мужские секции тут имеют в виду, прежде всего, не нас, а наших прекрасных спутниц: то, какими они хотят нас видеть. Вся история французской haute couture ориентировала на удовлетворение базового женского мифа (милые дамы, это я – любя), согласно которому женщина немалую часть своего жизненного времени и пространства отводит нарядам и косметике. Тогда как (Pardon, madame! Pardon, madamoiselle!), на наш, мужской, вкус, особенно восхитительна она… безо всего этого.

И, клянусь честью всех прекрасных дам, нет в моих словах сексуального шовинизма. Ничего не поделаешь, мы действительно разные – мужчины и женщины. Причем отнюдь не только телесно. «Не братья по разуму!» – говаривала одна моя мудрая приятельница, которой, увы, уже давно нет с нами, земными жителями.