– Ты и правда сумасшедший! – обессилено выдохнула Чернобурка, как будто отдавшая поцелую все свои силы.

– Наверное… я не знаю… не хочу знать, – ответил рыцарь, глупо улыбаясь и вымокая под дождем.

Готфрид хотел добавить что-то еще, но Чернобурка приложила указательный палец к его губам, а затем развернулась и убежала прочь, растворившись в серой пелене дождя. Готфрид поднял свой плащ и веревки. Смыв грязь с плаща под дождем, рыцарь прокрался к нужнику и избавился от веревок. К его изумлению, радиант за ним в деревенский нужник не последовал. Перерезанные путы в том месте, где была связана альвийка ему были ни к чему. Сейчас все его мысли приковала к себе Чернобурка и повсюду следующий за ним радиант не волновал Готфрида совершенно. Впрочем, если бы сейчас по пятам за ним следовал огромный хищный завр, рыцарь бы не заметил и его.

***

– Я уже успел соскучиться по домашнему уюту! На улице черти что, гроза не ослабляет хватку. – отжимая в очередной раз плащ на крыльце, посетовал Готфрид и зашел в дом. Радиант остался снаружи, не смея следовать внутрь. Женская фигурка подплыла к окну и осторожно заглянула внутрь, подсматривая за застольем друзей.

– Опять дороги развезет так, что не пройти, ни проехать! – прокомментировал грозу Зотик.

Петр утомился от игр с отцом после еды и уснул прямо у него на руках. Рыжий великан унес его в комнату и вернулся к друзьям. Анна откланялась, покинув застолье и занялась вышивкой.

– Кстати, Зотик, а что это за статуя у вас стоит посреди деревни. Выглядит если честно так, как если бы с неба упала. – вдруг вспомнил Готфрид.

– А-а, баба-то без титек? Эт точно, боги задели ненароком ее на краю своейной обители, вот она к нам на голову и рухнула. – хохотнул Зотик, развивая шутку.

– Если честно и мне крайне любопытно, откуда она, – отозвался Леон.

– А мне любопытно, почему у нее передок сколот, упала на землю грудью? Видимо не маленькая грудь была, раз все остальное уцелело. – пошутил Готфрид.

– Да эт бабы наши, собрались да попортили, чтоб мужики их и дети не пялились. Ворчали, мол шибко уж как настоящая, мол нехай на холодную грудь зенки таращить и лапать, покуда теплая под боком. Тут еще один мужик придумал поверье, что мол это статуя самой богини Эйнилеи и если потереть ее грудь, то удача будет сопутствовать в каждом деле.

– Ладно, хорош томить, откуда она взялась?

Веселый настрой Зотика вдруг как рукой сняло, и здоровяк враз погрустнел.

– Это как раз связано с тем делом, о котором я говорить при детях и бабах не хотел.

– Так-так, сейчас вокруг ни детей, ни девиц. Теперь поведаешь нам о своем таинственном деле? – присаживаясь за стол, спросил Готфрид.

– Ох мужики, тут такое дело… – Зотик тяжело вздохнул и задумался, что для него было несвойственно.

Леону и Готфриду сразу стало ясно, что проблема с кабаном лишь верхушка репки, а что там вылезет наружу, когда за эту самую верхушку хорошенько потянут, вот это настоящий вопрос.

– С хряком этим все ясно, загоним его, да забьем, а вот это…

– Прошу, не томи Зотик, в чем дело? – настоял Леон, порядком заинтригованный таинственным делом и статуей.

– Мне нужна помощь, чтобы решить дело, касающееся… дома с привидениями и зловещим стуком в ночи, – наклонившись к столу и поближе к друзьям, вполголоса выдал как есть Зотик.

Драматизма в повисшую паузу добавило колыхнувшееся пламя свечей за столом и сверкнувшая молния за окном. Леон и Готфрид тоже наклонились к столу, поближе к Зотику.

– Прости, я правильно расслышал, – с привидениями? Призраки, из страшилок и детских сказок, остатки искры живых существ после их смерти? – уточнил Готфрид, с трудом сдерживая в узде рвущуюся на свободу улыбку, которая уже оседлала боевого скакуна и размахивая саблей, хотела ворваться в оплот невежества, сеча на лево и право, попутно насмехаясь над услышанной нелепостью.