В следующую секунду мужчина опустил свой взгляд на маленькую девочку, дочурку двух геев, все еще стоявших, как вкопанные, и глазевших на странное зрелище. Девочка словно и не замечала переполоха вокруг. Она присела на корточки и лепила что-то из грязи. Наверное, в обычных обстоятельствах «папы» запретили бы ей эту возню с микробами, но осознав, что ей никто не мешает, девочка продолжала все так же безмятежно играть, погрузившись в какие-то девичьи грезы. Тем временем «окровавленный» начал приближаться к девочке. Незадачливые папаши, осознав, наконец, что, возможно, их дочурке угрожает опасность, вышли из оцепенения. Тот, что был повыше, сделал шаг вперед и взял мужчину за руку. Как ни странно, второй остался стоять на месте, все так же глядя в сторону парка, откуда пришел «окровавленный».

– Эй, мужик, ты что? – как-то спокойно, явно с нотками страха спросил «высокий».

Вивьен обвела взглядом всех присутствовавших на детской площадке. Выражение непонимания на лице сменилось выражением жалости и отчаяния. Хотелось закричать: «Что же вы стоите? Сделайте что-нибудь!». Но тут же она осознала, что стоит точно так же, не шелохнувшись, как и остальные. Она еще раз медленно обвела всех взглядом и заметила что-то странное в выражении некоторых лиц. Одни явно вполне осознанно следили за мужчиной, другие пребывали в каком-то внезапно настигнувшем их оцепенении, как будто проглотили пилюлю «меня-здесь-нет». Но это было странное оцепенение. Кто-то даже присел на холодную зимнюю землю. Взгляд был устремлен куда-то в пространство. Но при этом глаза оставались вполне живыми и даже моргали. С каждой секундой (а их, в сущности, прошло совсем не много) Вивьен становилось все больше и больше не по себе.

– Вивьен, пойдем домой, – простонал Айвори, уткнувшись лицом в плечо няньки. Вивьен погладила мальчика по спине и решила, что так действительно будет лучше. Хотя, должно быть, если бы не Айвори, она еще немного постояла бы и уж потом решила бы, что делать. «Может быть, нужно вызвать полицию?» – пронеслось у нее в голове. Но стадный инстинкт подсказал, что вокруг еще много людей, которые могли бы сделать это, а ей сейчас нужно заботиться об этом маленьком мальчике на руках. Она развернулась и быстрым шагом направилась прочь по Хоуп стрит. Она прошла всего несколько метров, вперив взгляд под ноги. Только сейчас она ощутила тяжесть ребенка и боль в руках. Вивьен приостановилась, чтобы опустить Айвори на землю и расправить пальто. Именно в это мгновение она услышала душераздирающий женский крик, исходивший с детской площадки. Вивьен обернулась, чтобы посмотреть, что произошло. Тот самый мужчина с окровавленным ртом совершал что-то непостижимое уму. Придавив дочку «милых геев» к земле, он вгрызался ей в шею и с неподкупным наслаждением жевал то, что оказывалось у него во рту. Рот Вивьен открылся в немом крике. Повинуясь какому-то чутью, она завела Айвори себе за спину, чтобы он не смог увидеть то, что видела она. Кто-то из наблюдавших за мужчиной до сих пор бросился бежать, держа на руках детей. Девушка лет восемнадцати споткнулась о бордюр тротуара и выронила из рук своего ребенка примерно двух лет. Тот ударился подбородком об асфальт на велосипедной дорожке и заплакал. «Жить будет» – пронеслось в голове у Вивьен. Наверное, это был защитный механизм: убедить себя внутренне, что все хорошо, ничего страшного не произошло. Но это было не так, и ее сознание это понимало. Первое, что пронеслось в голове у няньки, были кадры из старых фильмовы ужасов про зомби. Сейчас такие снимали уже редко, а если и снимали, то зомби были уже не теми классическими зомби, какими они были когда-то. Теперь зомби в кино – это было отдельное население, чуть ли не отдельная нация, жившая по собственным законам. Они влюблялись, страдали, старели и даже заводили детей. Какой бред!.. Но Вивьен никогда не верила в реальность существования зомби, это для нее, как и для большинства, была всего лишь сказка, страшилка на ночь. Вот и сейчас она осознала, насколько глупы ее домыслы. Возможно, человек чем-то болен или, что вероятнее всего, он просто псих. Сейчас это было не редкость. Но почему он напал на эту девчушку? За что? Тем временем осознав, что происходит, высокий «папа» бросился на «маньяка»: