Вечно, кстати, от этих питерских одни исключительные неприятности…

…Я это по работе знаю.

Ага.

Но это, повторюсь, – только в Кандалакше прояснилось.

А так, в Петрозаводске – только поморщились слегка.

Ну, бывает.

. А заодно сразу же после Петрозаводска выяснилось, кто такая «спящая Алёна».

И вот тогда-то во всей этой нашей истории и началось самое интересное.

Да.

…Я, на самом деле, всегда вот боялся именно таких теток: им, фактически, невозможно ни в чем отказать.

Понимаешь ведь, что глупость, но стоит девушке тупо поджать губки, как ты уже, стуча копытами и высунув язык, мчишься исполнять ее еще даже и не высказанное желание. При этом прекрасно понимая, что делаешь глупость, и в награду тебе за этот подвиг не то чтобы ничего не будет, но ничего даже и не обещано.

Нет, у меня-то еще кое-какое противоядие от этой беды имеется: я уже скоро как двадцать пять лет имею глупость любить свою собственную жену. Вот уж, кстати, в свое время не думал, что так будет: бабником был таким, что аж страшно вспомнить.

А тут как-то все само собой закончилось и прекратилось.

И нельзя уж так и сказать, что в наших с ней отношениях с самого начала было чересчур много физиологии или для Инги было очень уж так сильно важно, чтобы я налево не ходил: хотя черт ее знает, что для нее важно, а что нет. Столько лет уже живем вместе, а все равно так и не разобрался.

Просто так само получилось, и все.

Но вот именно вот таких барышень – все равно боюсь. Хотя бы просто потому, что их по-любому следует опасаться.

Порода такая.

Поэтому, как только из вагона появилось, в сопровождении своих кавалеров, разумеется, это заспанное чудо – мне сразу же захотелось куда-нибудь немедленно скрыться, ибо при первом же взгляде на оное сразу читались все грядущие неприятности.

Шатенка, разумеется.

Нет, не рыжая и не русая.

Каштановая.

Причем с самого первого взгляда понятно, что не крашеная, а природная: краска таким барышням, собственно говоря, и на фиг даром не нужна.

Овальное лицо.

Нежная кожа там, где надо, слегка тронута загаром и, разумеется, веснушками.

Пухлые губы.

Небольшой вздернутый нос, наглые зеленоватые глаза, легкий шрам над левой темно-каштановой бровью ничего не портит, а только добавляет шарма и очарования.

Почти идеальная фигурка с чуть излишне длинноватыми ногами, затянутыми в синие джинсы.

Легкая штормовка не скрывает узкую талию.

Блузка на груди чуть не лопается от переполняющего ее содержимого.

А ведь так хорошо ехали.

Пропал дом…

… Ну, а если серьезно, то я быстренько докурил и ушел в купе.

От греха, что называется, и от соблазна.

Благо, в Петрозаводске был достаточно сильный сигнал на сотовом. И, соответственно, Интернет.

И, кстати, в районе вокзала, – вполне себе даже и неплохой, все «3G».

Вот туда-то, разумеется, и нырнул.

Быстренько проверил «мыло».

Убедился, что пока еще моим отсутствием никто, к счастью, по-настоящему и по-взрослому не обеспокоился.

И – занырнул в Сеть.

Новости.

Новости, чтобы их черт побрал.

Информация.

Успеть.

Пока не тронулись, пока еще пока что стоим.

.Да.

В мире было неспокойно.

И слава Богу, а то бы я, наверное, удивился.

К уже становящимся привычными безобразиям на Ближнем и Среднем Востоке стремительно добавлялась еще недавно цветущая Украина.

Нет, понятно было, что по-другому, наверное, нельзя.

Мир вообще – мы что-то стали забывать такую простую истину, – это всего лишь краткий промежуток между двумя войнами.

Но – все равно – жаль…

…Надо, думаю, как тронемся и проводница в вагон вернется, чаю у нее попросить.

Хорош бухать.

К Кандалакше вообще стоит с ясной головой подъезжать, иначе тупо придется по-взрослому опохмеляться: дорога оттуда на Индель будет в любом случае непростая.