Но, как ни странно, в ее обществе Дэвид чувствовал себя спокойно и непринужденно, словно она была посвящена в его секреты и прощала ему слабости.

Конечно, умом он понимал, что это не так: Кэролайн была ребенком в то время и едва ли могла догадываться о темных силах, которые привели его на берег, заставив отдаться на милость волн.

Но никто больше не знал о том драматическом эпизоде в его жизни: ни его лучший друг Патрик Чаннинг, который жил в Мореге и был всегда готов выслушать его, ни бывший друг Джеймс Маккензи, все еще не простивший ему другие прегрешения.

Принявшись за бритье, Дэвид осознал, что Кэролайн Толбертсон – единственная, кто имеет хоть какое-то представление о том, с чем он столкнулся в тот день. Благодарный судьбе, что встретил ее этим утром, он вдруг обнаружил, что ему не терпится увидеть ее снова.

Но вначале ему нужно пережить сегодняшний вечер.

Появление Дэвида вызвало нешуточное волнение среди нарядных дам с хищными глазами, собравшихся на званый обед у мисс Бакстер. Он чуть не развернулся на пороге, чтобы уйти, но в последнюю минуту сказалась военная закалка, успокоив нервы.

Войдя в гостиную, он обнаружил, что попал не на скромную вечеринку с тихими разговорами и незатейливым флиртом, а на полновесное светское событие, где присутствовало по меньшей мере двадцать молодых людей и девушек, одетых по последней моде.

И, насколько Дэвид мог судить, ни одной компаньонки.

В следующие пять минут он пришел к выводу, что это нечто вроде вечеринок, которые он посещал со своими друзьями во время учебы в Кембридже. Не хватало только духа братства и нескольких хорошо оплаченных шлюх. С учетом теплого брайтонского климата – и ввиду отсутствия компаньонок, призванных следить за приличиями, – декольте платьев, казалось, не имели пределов, и количество обнаженной плоти, выставленной на всеобщее обозрение, граничило с непристойным.

Если новый урожай девиц, ищущих мужей, выглядит и пахнет подобным образом, стоит ли удивляться, что все они так склонны к истерике? Все это в целом заставляло Дэвида чувствовать себя скучным, немодным и слишком старым.

Но тут он увидел Кэролайн Толбертсон, притаившуюся в углу заполненной людьми гостиной, и его отношение к вечеринке, навязанной матерью, стало более терпимым.

Ее невозможно было не заметить, возвышающуюся на полфута над остальными дамами. На ней было платье цвета морской волны, предназначенное для женщины, которая либо не в состоянии, либо не заинтересована в том, чтобы подать себя наилучшим образом. Ее волосы были по-прежнему затянуты в тугой узел, но мысленным взором Дэвид мог видеть, как она выглядела одиннадцать лет назад, с вьющимися русыми прядями, подхваченными ветерком с океана.

На фоне фривольной публики и искусно причесанных локонов она выделялась как сигнальный маяк посреди моря. Неудивительно, что Дэвид оказался единственным, кого потянуло к его скалистым берегам.

Несмотря на строгое указание матери заняться мисс Бакстер, Дэвид обнаружил, что движется в направлении Кэролайн, которая не была ни хорошенькой, ни дочерью виконта. Вопреки всякой логике, перспектива провести вечер, болтая с очаровательной, вне всякого сомнения, мисс Бакстер, бледнела в сравнении с возможностью пообщаться с Кэролайн Толбертсон, с ее непосредственностью и свежим взглядом на вещи.

Он двинулся в обход, избегая стаек щебечущих девиц, и, очевидно, застал Кэролайн врасплох, поскольку она ахнула, когда он склонился к ее уху и шепнул:

– Не хотите сыграть в волан?

Любая другая девушка залилась бы румянцем, и, возможно, Кэролайн тоже, хотя трудно было судить, учитывая немодный золотистый оттенок ее кожи.