– Дорогая моя! Как ты выросла! Я бы ни за что не узнал тебя на вокзале! – отец обнял кузину, а она поцеловала его в щеку. – А я полтора часа простоял на станции, уже решил, что ты передумала или я что-то напутал.

– Прости, дядя, я не успела предупредить тебя. Просила папу, но он, наверное, не смог сюда дозвониться…

– Слава Богу, что ты все-таки приехала! – отец был доволен. – А брату я сейчас сам позвоню.

– Вы как раз вовремя, – вмешалась Бланш, стоявшая неподалеку, – мы сейчас будем ужинать.

– Дорогая моя, это Бланш.

– Да, я знаю. Мне в самом деле очень приятно, – и кузина пожала ей руку.

Бланш улыбнулась:

– Надеюсь, мы подружимся.

– Уверена в этом, – вежливо ответила кузина. – А теперь извините меня, я хотела бы искупаться. Не могли бы вы начать ужинать без меня?

– Но ведь уже почти стемнело, – удивился отец, – и похолодало: ты можешь простудиться!

– Я всю дорогу мечтала о море, дядя, не могу я ждать утра! – она торопливо сбежала со ступенек и направилась к бухте.

– Не узнаю ее! – воскликнул отец. – Совсем взрослая… Что же ты стоишь? Покажи кузине пляж.

Он что-то пробормотал в ответ и не спеша пошел к морю. Еще издали он заметил кузину, уже выходившую из воды, и помахал ей рукой.

– Вода очень теплая, – она села на песок и обхватила себя руками. – Почему бы и вам не окунуться?

– Отличная мысль! – рассмеялся он. – Только не уходите без меня, ладно?

Она кивнула. Он вошел в море и стал быстро отплывать от берега, пытаясь понять, что это такое с ним происходит. Все было не так, как представлялось ему накануне, кузина оказалась совсем не такой. Но спроси его тогда, а какая она? – он вряд ли сумел бы ответить. Что-то необычное возникло у него внутри, какое-то неведомое ему до этого чувство: сладко щемящее и вместе с тем тревожное. Отплывая от берега, он силился вспомнить кузину в детстве, но память с трудом подсунула ему лишь образ девочки с косичками, постоянно что-то читавшей и мало с кем общавшейся. А сейчас он как будто бы просто познакомился с удивительной девушкой, совершенно не похожей на его знакомых – сверстниц, однокурсниц. Но спроси его тогда, чем же она так от них отличается? – он вряд ли сумел бы ответить. Единственное, что не давало ему покоя – это странное возбуждение, охватившее его. Ведь это не совсем нормально: испытывать подобное к двоюродной сестре, не так ли? На одно короткое мгновение ему вдруг стало страшно. Пытаясь прогнать этот беспокойный страх, не понимая его причины, он развернулся и быстро поплыл к берегу. Кузина ждала его сидя на песке.

– Смотрите, что я нашла, – она протянула ему камень, – видите? Он с дырочкой. Говорят, это приносит счастье.

Взяв камень, он с минуту разглядывал его. Камень был белый, необычной формы, напоминающей сердце, и почему-то теплый на ощупь.

– Оставьте его себе, – с серьезным видом предложила кузина. – А потом расскажете, принес он счастье или все это выдумки.

– А вы? Не хотите сами проверить? Или вы уже счастливы?

– Я? – она нахмурилась. – До этого момента мне казалось, что счастлива, а теперь…

Тут она засмеялась и вскочила на ноги:

– В конце концов, кто может точно сказать, что такое счастье? Пойдемте ужинать, нас ждут!

И они пошли к коттеджу. Поднимаясь по лестнице, он все еще сжимал камень в руке…

Так странно, но он до сих пор хранит его, хотя всю жизнь довольно часто терял всякие безделушки и мелочи, начиная от брелоков и заканчивая ключами от квартиры и от машин. И теперь, спустя много лет, холодными зимними вечерами он смотрит на этот камень, который должен был принести ему счастье. Он вертит его в руке – белый, похожий на сердце, по-прежнему удивительно теплый – и чувствует, как все внутри привычно и медленно заполняется болью, той самой мучительной болью, которая, переполнив, всегда выплескивается наружу. И тогда он кричит, пытаясь заглушить эту самую боль, раздирающую его на куски, кричит громко, срывая голос.