— Ну всё, Скворцова, бывай! — пробасил Митя, стоило массивным дверям «Фаджоли» закрыться за нашими спинами.

В отличие от меня, Добрынин подготовился к побегу! На обочине возле крыльца его ждала тачка, наверно, такси… Меня же встретил моросящий дождь и сгущающиеся над головой сумерки. «Фаджоли», как назло, находился у чёрта на куличках, а я даже не задумалась, как попаду домой! Отсюда до ближайшей остановки было квартала два, не меньше… А я уже дрожала от холода, да и к пятнам от сока со скоростью света прибавлялись разводы от дождевой воды.

— Погоди, Добрынин! — крикнула я в спину однокласснику. — Подбросишь меня до остановки?

— Без проблем, — хищно ухмыльнулся Митя.

Смахнув с волос капли дождя, он открыл для меня заднюю дверцу авто. Странного. Совершенно непохожего на такси. Вот только шум ветра и бесконечная морось, бьющая по щекам, напрочь заглушили тихий голос моей интуиции. С благодарностью кивнув Добрыне, я заняла место в салоне чужого авто.

7. Глава 7. Мышеловка

Митя.

Дьявольская ухмылка коснулась моих губ. Захлопнув дверцу ржавой колымаги, я откинулся на спинку сидения и, пристегнув ремень безопасности, подал условный знак водителю: можно в путь!

Ромыч, он же Шмель для своих и по совместительству старший брат Илюхи, одобрительно кивнул и тут же повернул ключ в замке зажигания. Проеденная молью кепка с чердака, весь в затяжках тошнотного цвета свитер и, главное, папироска в зубах — для большей убедительности не хватало фингала под глазом, но даже так Ромыч отрабатывал свои три косаря на полную. Я же едва не покатился со смеху: видеть лучшего студента юрфака в таком прикиде было для меня в диковинку!

Движок серебристой «девятки» для приличия поворчал, но Шмель знал как его уговорить. Уже в следующее мгновение мы тронулись с места.

В лобовое отчаянно колотил дождь — дворники едва справлялись. Радиоприёмник то и дело сбивался с нужной частоты, неприятно царапая слух. Да и вообще атмосфера раздолбанной тачки времён царя Гороха была весьма удручающей.

Ясен пень, машину, как и водителя, мы с пацанами позаимствовали всего на пару часов.

Илюха выпросил развалюху у деда — та всё равно простаивала в гараже без надобности. Старик обычно возил в ней Гая в ветеринарку или на дачу, впрочем, не брезговал и рыбалкой. Оттого и воняло здесь, не приведи, Господь, как, да и слой пыли на приборной можно было смело измерять линейкой. Короче, полный зашквар, но Варька, как и планировалась, устоять не смогла. Что ж, сама напросилась!

— Ты бы пристегнулась, Скворцова! — не жалея сил, я пихнул выскочку локтем. Девчонка ойкнула и принялась ворчать.

Я не слушал: задача отвлечь матрёшку от созерцания пустых улиц была выполнена, и я позволил себе расслабиться.

— Чего не трактор вызвал? — съязвила Варя спустя минуту, так и не отыскав чёртов ремень.

Ещё бы! Там, где сейчас сидела Скворцова, обычно тусил Гай, а этого попробуй пристегни!

— Знал бы, что ты со мной решишь прокатиться, фуру подогнал, — я ехидно усмехнулся, и тут же обратился к Ромке:

— Э, мужик, ничё, что я с перегрузом?

— Ну как бэ, — протянул хрипловато вжившийся в свою роль Шмель и со скрипом переключил передачу. — Вообще, пацан, предупреждать надо, когда машинку вызываешь. Вон, как медленно ползём, а горючего сколько вхолостую…

— Эх, Варя-Варя, — покачав головой, я вальяжно закинул руку на плечо однокласснице, в очередной раз перетягивая её внимание от окна на себя . — Сколько я тебе говорил: не жри!

— Придумай уже что-нибудь новенькое, Митюша! — прорычала Скворцова и поспешила скинуть с себя мою руку.

Я, разумеется, не возражал: касаться девчонки мне было неприятно, да и вообще, рядом с ней внутри меня мгновенно просыпался неуравновешенный псих, а это уже было чревато последствиями. Вон, одно из них всё никак не могло просохнуть на моих джинсах…