– Сюда вставляется… – прокомментировала девушка.

Сеня сделал усилие, чтобы не закатить глаза.

Квантин ликовал. Он просунул палец в дырку на локте девушки и ехидно хихикнул:

– Ну прямо муки ада во плоти, чувак! Эта баба сама себя истязает!

– Фелони – наш архитектор и дизайнер, – весомо заявил Мартов. – С остальными потом познакомишься, кидай шмотки.

Сеня бросил рюкзак на кресло и аккуратно поставил пакет из «Укус Вилладжа» на стол.

– Что у тебя там? – спросила Фелони.

Сеня разглядел различные навороченные татухи, эдакой черной оспой распространяющиеся по ее телу из-под рукавов и выреза на груди… Она, безусловно, была чрезмерно сексуальна, и в этой сексуальности было дофига порочного, и от порочности этой даже воротило. Девушка напомнила ему одну наверное, довольно известную американскую актрису из начала девяностых, которая играла исключительно вторые роли. У той тоже было по-своему сексуальное, но порочно-пропитое выражение лица. Где-то она сейчас, интересно? Ей, наверное, лет пятьдесят… Можно было бы погуглить и без труда найти ее фото, но только зачем?..

– Это – чайный гриб, – сказал Сеня, доставая газетный кулек из пакета и разворачивая его.

– Вы полны сюрпризов, мистер Дятлов, – сказал Мартов.

– Ха-ха, – развеселилась Фелони. – Ты тоже Дятлов?..

– Что значит, тоже?

– Ну как чувак с перевала, и как этот инженер из фильма из-за которого все наебнулось…

– Знаешь, – сказал Сеня почти беззлобно. – Сериал «Чернобыль» все смотрели полтора года назад. Сейчас он уже не в тренде.

– Но осадок остался, – проговорил Тоха из-за фикуса. Оказывается, он тоже подошел, видимо, решил выразить почтение. На нем была майка с Motorhead, под логотипом группы: Микки Ди, Фил Кэмпбелл и вечный Лемми. Пожалуй, в другой ситуации Сеня сделал бы все, чтобы подружиться с человеком, носящим такую майку.

Они молча поручкались и кивнули друг другу.

– Обращайся если что, – сказал лысый кодер. – А Фен – хорошая, вы подружитесь.

И кодер с дизайнером подмигнули друг другу.

Мартов раскинул руками.

– Здесь все есть, всякие кофемашины, там кухня с ништяками, разберешься… Вот ноут твой, если погода хорошая, можешь работать во дворе… Сделай себе чайку, поболтай с коллегами, и приходи к Реактору, Тоха тебя проводит…

И Мартов удалился.

– Зачем тебе чайный гриб? – заинтересованно спросила Фелони.

– Я пью его, – сказал Сеня. – Ну еще всякие заморочки, у меня бабушка ими занимается…

– Угостишь?

– Обязательно, но попозже, ему надо привыкнуть…

– А ты, походу, тоже с приветом, – сказала она ласково.

– Ну, не без этого…

Сеня загрузил ноутбук, Фел бегло рассказала, что тут за сетка, какой вайфай, и так далее…

– Вообще, здесь круто. Если ты фрик, как мы, тебе понравится. Алексаныч не ебет мозг, делай, что хочешь, только работай свою работу…

– А на какой стадии сейчас ваш проект?

– «Шляпа»? Ну пока альфа-версия, можно так сказать…

– Шляпа?

– Да, так называется платформа, Алексаныч не говорил?

– Неа…

– А что за платформа конкретно?

– Пусть он тебе все сам расскажет, это его прерогатива…

– Хорошо, а есть другие визуализаторы?

– Нет, ты единственный…

– Это как? Как же вы уже что-то сделали без такого специалиста?

– Просто люди… ушли. Была пара ребят…

Сеня подошел, немного волнуясь, к кодеру Тохе и попросил проводить его к Реактору.

– Что, реально ядерный реактор? – спросил он его, когда шли по коридору.

– Нет, конечно. Реактором мы как бы на сленге называем этот шатер. В нем – полуквантовая Машина.

– Аналоги есть? В мире хотя бы?

– Есть, сейчас много кто балуется… Но все проекты закрыты или засекречены. Насколько мне известно, в России мы – единственные.