Мистер Браун буркнул:

– До поры до времени. Я согласен, что на вашу карту отлично ложатся Хэмпстедский пруд, Риджентс-канал, Серпентайн и даже вилла «Тополя», – он ткнул рукоятью ножа в бумагу. – Однако непонятно, где ждать следующий труп, на юге или на востоке, как непонятно, где находится их логово или логова.

Мистер Грин уверенно указал на пересечение длинных линий.

– Здесь. Правее и ниже «Тополей», сэр.

Мистер Браун усмехнулся:

– Прямо в Темзе. Не думаю, что парочка научилась дышать под водой. У меня появилась идея насчет расшифровки записки, мистер Гренвилл.

– Завтра я пришлю весточку с рассыльным. Вы отправляйтесь к мистеру Генри Джеймсу и покажите наброски полицейского художника. Дорио тоже красавица, такую не забудешь.

Максим Михайлович помнил черные локоны и пурпурную венецианскую полумаску тогда еще княжны Литовцевой.

– Вы танцуете, господин Сабуров? – сказал нежный голос. – Я приглашаю вас на тур вальса.

Ему почудился тревожный, горький запах флердоранжа.

– Оставь, ерунда, – разозлился Максим Михайлович. – Лучше подумай о деле.

Он развернул доставленную с вечерней почтой телеграмму:

– Встречайте послезавтра Чаринг-Кросс, полуденный экспресс из Дувра, седьмой вагон. Доктор Якоби.

– Сходим на вокзал вместе, – удовлетворенно сказал Сабуров завилявшему хвостом Тоби. – Фрейлейн Амалия тебе обрадуется. Завтра надо подыскать ей приличный пансион.

За окном простучали копыта, блеснули свечи в фонаре кэбмена. Припозднившийся экипаж скрылся за углом Гилберт-плейс.

– Удивительно, – завороженно сказал мистер Генри Джеймс. – Неизвестные писцы закончили свой труд тысячи назад, но, благодаря ученым, теперь мы можем все прочесть.

В египетской галерее Британского музея царила тишина буднего дня. Лондонская погода в очередной раз повернулась к горожанам хмурой стороной. Сабуров проснулся от шума дождя за окном. Чахлые розы тонули в потоках воды. Сырой туман окутывал каминные трубы на черепичных крышах. Забирая поднос от миссис Сэвилл, Максим Михайлович услышал стук почтового ящика. Тоби настороженно заворчал.

Усевшись за овсянку с тостами, Сабуров успокоил собаку.

– Весточка от мистера Брауна, – он присвистнул. – Нам поможет с шифрами самый известный изобретатель Британии.

Создатель знаменитой вычислительной машины мистер Бэббидж ожидал его сегодня к чаю. Сабуров все больше убеждался в том, что они имеют дело с настоящим шифром. Литовцева, женщина острого ума и полного презрения к морали, могла знать системы дипломатической переписки. Сабуров считал таких преступников, как она, гораздо опаснее обычных.

Тоби обеспокоенно залаял, глядя в залитое дождем окно. Максим Михайлович хмыкнул:

– Там никого нет, милый. В такую погоду хороший хозяин не выгонит собаку из дома, но нам придется прогуляться по местным пансионам.

Женские пансионы на Грейт-Рассел-стрит оказались доверху забитыми постоялицами. Сабурову повезло на Блумсбери-сквер, где табличка в окне милого здания обещала комнаты с завтраком для добропорядочных дам и девиц.

Подергав звонок, Максим Михайлович обнаружил себя в скромной прихожей, где сухопарая дама, наставив на него учительского вида лорнет, недовольно сказала:

– Здесь женский пансион, куда не допускаются мужчины, а тем более собаки.

Тоби, устроившись на коврике, виновато уткнул нос в лапы. Сабуров торопливо сказал:

– Я ищу комнату для моей кузины, миссис…

Хозяйка поправила его:

– Мисс Бедфорд. У меня есть свободная комната. Когда приезжает ваша родственница?

Сабуров обрадовался:

– Завтра днем. Она останется в Лондоне на неделю или на десять дней, мисс Бедфорд.

Заручившись согласием хозяйки, вручив ей задаток, Сабуров сказал жмущемуся к его ноге Тоби: