Лето ещё не кончилось… Стихи и автобиографические очерки Таня Станчиц
Фотограф Паша Львовна Соколова
© Таня Станчиц, 2019
© Паша Львовна Соколова, фотографии, 2019
ISBN 978-5-4490-6411-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Когда б выбирали сестёр…
Стихи из девчонской тетради
Щенок
Я одинок. Я одинок.
Я просто – брошенный щенок.
Под лопухом свернусь в комок —
из шерсти и из слёз клубок…
Я никого не обижал.
Я никому не помешал…
И всё-таки – ненужным стал!
Я так устал. Я так устал.
Мне было сладко и легко…
Я пил парное молоко!
…Теперь всё это далеко,
как золотое об-ла-ко…
Что остаётся мне? Скулить…
Взойдёт луна – я буду выть…
И постараюсь не забыть —
что значит верить и любить.
Собака по имени Мадо
Мадошенька! В дни радости моей
ты прыгала козлёнком, и, играя,
подбрасывала ветви сосен в небо…
Бывало, ты подкрадывалась тихо —
как самый осторожный из индейцев —
к серо-зелёной голубиной стае
и вдруг, чуть боком и упругим скоком,
бросалась к ней, распугивая лаем…
Ты никогда не обижала слабых —
котят и бабочек, болонок и птенцов…
Лишь только два врага: моль и оса,
да из людей, пожалуй, алкоголик…
Мадошенька, а как купалась ты —
плыла, смешно вытягивая шею,
держа во рту, как сигарету, палку…
Всегда мордаха милая твоя
была облеплена песком, травой иль снегом,
или обрызгана озёрною водой…
Ну а когда мне было плохо так,
что все друзья в молчанье разбредались
(кому приятно видеть боль? И так
своей хватает…) – только ты одна
меня встречала радостно и нежно,
брала меня зубами за запястье —
так осторожно… Мы на пол садились,
и я тебя за шею обнимала…
А ты тогда без всякого запрета
лизала щёки мокрые мои,
и слизывала с солью грусть и горечь…
Теперь она вернулась, и стократ
сильнее стала… Больно!!! – а не грустно…
О, милая моя, прости меня!
…Но в комнате
так тихо
и так пусто
Забытый друг
Собаке по имени Мадо
Когда нахлынет вдруг беда,
когда настанет полоса
болезней, горя и разлуки;
Когда все дружеские руки,
подруг весёлые глаза
тебя покинут, то тогда
ты вспомнишь о забытом друге —
твой пёс, заброшенный судьбе
в пирах, заботах и гульбе —
с тобой один остался в круге!
Не может он помочь, о да! —
в твоей стобедной круговерти…
Лишь пару раз хвостом махнёт,
и твою личность облизнёт,
лишь пару раз спасёт от смерти.
Июнь 1975. Мне скоро 16 лет.
Окна моего дома
*** 16лет ***
Синяя ночь стоит,
И, желтовато-бледна,
В небе, качаясь, висит,
пряником круглым луна.
Много и зим, и лет
Тёплые окна квартир
Свой золотистый свет
льют на весь Божий мир.
Но голубое окно
Манит меня и зовёт…
Светом своим одарит,
Холодом диким убьёт.
(Мне б эту) жизнь – из огня!
(Вдруг) – равнодушье придёт?
Кто-то другой за меня
Яблочный встретит восход…
Кто-то другой, за меня,
(Сделает светлую) новь!
Боже!.. Другой… За меня…
Обнимет… мою… любовь…
Возвращение
*** 16 лет ***
Не знаю я – зачем иду,
Иду я к вам на Землю…
Не знаю я, в каком году
упал я из Вселенной…
Там небеса, и звёзд леса,
И тишина такая,
Что люди никогда, ничто,
И ни о чём не знают.
А на Земле поют моря,
И волны рвутся к звёздам.
Не вспоминай, не думай зря —
Жить многим слишком поздно.
Там лгут врачи, и кровь стучит,
И рвётся крик из глотки!
Наркоз красив: плывём. Залив
Качает наши лодки.
И боль кричит, но жизнь молчит.
Нам всё равно, мы слепы.
Дай Бог, чтобы никто из вас
На нашем месте не был.
08-11-75
Я теперь и во сне…
*** 16 лет ***
Я теперь и во сне не летаю, а падаю
В жуткую, красную пропасть без дна…
Я люблю её… Нет, не люблю… Я не знаю…
Но жизнь у меня только одна.
Но жизнь у меня только одна!
С неповторимостью каждого мига…
С незавершённостью каждой мечты…
С незаменимостью каждой книги…
Только одна у меня ты.
Только одна у меня ты!
27-10-75
Бред на белом столе
бред на белом столе
задыхаюсь
предчувствие смерти
не на небе ещё на земле
живая
верьте верьте верьте
взгляд последний дикий
рука загорелая пальцы
ну что ж вы не видите
отрываются падают
отрываются струны задевая
гитары
страшно мучаюсь
о боль какая
муки музыки
вот и всё
спасибо хирург
по коридору так
на руках у медбрата
нежность сила тепло
его рук
ничего не понятно
чем я только живу
эти шестнадцать лет
во что верю
и что зову
БРЕД НА БЕЛОМ СТОЛЕ
02-01-76
Исповедь
*** 16 лет ***
не хочу быть скотом
отталкиваюсь от этого
руками и ногами
не знаю чем не хочу
сердцем умом
заклинаю жизнь
прошу всеми богами
не делай меня скотом
я люблю Блока
я люблю Достоевского
я люблю Лондона Шекспира Баха
и ещё кое-кого из современников
и это очень странно однако
это наверно безнравственно
любить стольких и сразу
но по крайней мере не подло
и никому не мешает
хорошие люди
бывает
умны благородны добры
а каждый из-за другого
погибает
муть сон стон бред
бывает
10-03-76
О любви платонической и не очень
Мы ночью не лежим, мы бродим, как олени…
И ни к чему слова, что я тебя люблю.
Чуть-чуть, всего на миг, сомкнулись наши тени…
Дыхание твоё я как святыню пью!
Нас жжёт дыханье сосен, прикосновенье ёлок,
и щемит сердце мне, и замираю я:
ты в травах, ты в цветах… И силуэт твой тонок…
Страна души моей – ПЛАТОНИЯ.
Люблю твои глаза, люблю твои веснушки,
и чистоту души, и пыльность старых кед…
И цыпки на руках, и облик простодушный,
и дребезжащий твой велосипед.
Серебряной иглой – как ток прошёл сквозь тело,
когда моей щеки коснулся робко… Он…
Я вздрогнула… И промелькнуть успело:
Вчера – ПЛАТОН… Сегодня – СОЛОМОН…
16-03-1976
Думаю Тебе…
Ложится ночь, как маска —
на небе, на земле…
Я в поле диких маков.
Я ДУМАЮ ТЕБЕ…
Сквозь слёзы, торопливо
молю во тьме сырой:
«Ты только будь счастливым,
хотя б и не со мной!»
На край вселенной выйду,
где облаком – роса…
Ничем себя не выдам,
ну разве что глаза…
С них слёзы ветер зыбкий
смахнёт, печаль храня…
Одна твоя улыбка
священна для меня!
28-06-1977
К дереву…
*** 17 лет ***
К кому я побежала,
когда мне было больно?
Я к дереву прижала
солёные ладони…
Я к дереву приникла,
как ни к кому не смела…
Никто теперь не в силах
мне душу рвать из тела!
06-05-77
Зыбкий свет
*** 17 лет ***
Мерцает робко зыбкий свет…
Трепещут сумерки ночные…
А у любви и сердца нет —
на горстку страха заменили…
А у любви и сердца нет.
Остановится я боюсь:
Во тьме, как в омуте, потонем…
Не улыбнусь, не оглянусь…
«Постой! Никто тебя не тронет!»
Не улыбнусь, не оглянусь.
Он идиот. Или аскет.
Он наркоман. А может, Воланд…
А у любви и веры нет —
за горсть отчаяния – продано,
(как славный город) Назарет…
«Запомни имя хоть моё!!!»
Но я его почти не слышу —
Щепотка букв – и ничего…
(Объятье… слёзы… окна…) крыши…
Как будто в уксусе копьё.
19-05-77
Я сплела венок…
*** 17 лет ***
Я сплела венок из листьев,
васильков и алых маков,
из кувшинок золотистых
для тебя мой милый… (правда…)
Маки пахнут ночью снами,
васильки сочны, как сливы,
янтари меж волосами…
Только волосы – красивей
в тёмно-красном мягком блеске,
в дымке запахов озёрных…
А на небе, как на леске.
голубые пляшут зёрна…
Только каменные ели
всё шумели-говорили —
(что ж ты, братец?) неужели
не сплели б венка красивей?
Будешь жить ты с нею, мучась —
ты навеки связан с болью,
а ведь мог найти получше!
Почему ж она с тобою?
Помутнела ночь от смеха.
(Ты обнял) движеньем робким…
Ожерелье из орехов
на меня надел неловко…
«Ели, мудрые, скажите —
почему Земля – с Луною?
Почему вода – с кувшинкой?
Потому она – со мною»
Июль 77, ночь.
Ночь в старом доме
*** 17 лет ***
Темнеет… Страшно… Вечер…
Открыла предо мной
Зияющая вечность
Мистический покой…
Не трусь, братишка! Ведем
Не родила Земля!
Мы едем, едем, едем
В далёёёкие края!…
Не бойся, мальчик – духов
Не впустит старый дом!
А у Яги-старухи —
Сломалось помело…
Темно. Прошёл и вечер…
В окне… СКЕЛЕТ В МЕШКЕ!
Вот как возьму подсвечник,
Да трахну по башке!
Июль 1977, ночь.
Предчувствие
Тогда, 29 января 1977 года мне было 17 лет.
И откуда только я могла знать?..
Меня весь вечер мучили стихи…
Меня весь вечер мучили виденья —
Летели кони – быстры и легки!
Дрожали люди в страхе и смятеньи…
И по стволу ползла, как змей, смола;
И цвёл на дне неведомый адонис…
На землю с неба сыпалась зола!
И снова, снова – бешеные кони!
Три Духа танцевали у реки —
Дух Нежность, дух Печаль и дух Затменье…
…Меня весь вечер мучили стихи…
…Меня всю вечность мучили сомненья…
Танцуем!
Светке и Люсе. Нам по 17… И мы ТАНЦУЕМ!
Мы танцуем радость
Пробужденья и любви!
Радость бытия —
Ты, Она, и Я.
Мы танцуем сладость
Протестующей крови!
Как тепла Земля!
Как светлы моря!
Мы из мрака вышли
В странном танце при свечах…
С каплей золотой
Солнца над сосной!
Бродит дождь по крыше,
Ну а мы колдуем вновь —
В пене дождевой
Счастье и любовь.
Январь 1977
Лесная девочка
*** 17 лет ***
Все лесные стебли, травы
к ней тянулись от земли;
лучезарные дубравы,
белки, лани, соловьи…
И вода лесного пруда —
так стекала с тонких рук!
И невиданное чудо
открывал ей влажный луг:
поле нежной земляники…
белой бабочки полёт…
незабудки-невелички…
Всё увидит! Всё поймёт!
И над озером зелёным
вдруг исчезнет в никуда…
Только ивы. Только клёны.
Да прозрачная вода…
Зима 77
Играет Андерсон…
*** 17 лет ***
Играет Андерсон на флейте —
И я, наверно, влюблена…
И ни во что уже не верю —
вот разве только что в тебя;
в твои напевы, переливы,
и смех, и удивлённый вдох.
В твои волшебные мотивы…
И в то, что ты, наверно – Бог.
Ты – не любовь…
*** 17 лет. PETER. ***
Ты – не любовь…
Я не знаю, но вряд ли
чувствуешь ты,
то, что мне так понятно…
То, что как ангел,
и брат милый мне ты…
То, что твой голос —
любимее флейты…
Радость – не смех…
Я не мало смеялась,
шла и бежала!..
Но там же осталась.
Слёзы – не грусть…
Сколько я не рыдала —
боли и горя
меньше не стало…
Ты —
не любовь,
не любовь,
не любовь…
Июль 1977.
Дождь на крыше
Мы лежали на жестяной крыше.
