Когда возвращается к лицу, привычным жестом убирает светлую чёлку и его яркие голубые, почти синие глаза встречаются с моими темно-карими. Что там было про неловкие паузы? Не бояться? Окей, улыбаясь, завожу руки за спину и складываю пальцы в замок. Так и играем в гляделки, пока он не вскидывает свои густые брови в немом вопросе, зачем я здесь.

Мой выход. Пульс сходит с ума, но не подаю виду.

– Привет, я тебя узнала, ты играешь в “Фомальгауте”, – выпаливаю скороговоркой, – я Лиза с пятого этажа, пришла познакомиться… – и зачем-то добавляю, – …по-соседски.

Под пристальным вниманием чувствую себя ребенком на табуреточке, рассказывающим стих. Надо признать – этап презентации оказался самым непродуманным. Теперь я не сексуальная кошка, а соседка с пятого этажа. Пардон, соседка-сталкер с пятого этажа. Отлично познакомились, да.

Улыбка становится шире.

– Алексей, – протягивает ладонь, в которой моя утопает при пожатии, – рад знакомству.

Вручает жёлто-чёрный скотч со словами:

– Хорошо, что пришла, помогай.

С воодушевлением встречаю возможность заняться чем-нибудь вместе, и мы крест-накрест обклеиваем дверь. Иногда наши пальцы встречаются. Лешкины – ровные, длинные, в серебряных кольцах и мои – очень маленькие на фоне его. Это невероятно волнует. Сердце упало куда-то вниз и активно пульсирует. Он ведь нарочно!

– Место преступления? – шучу, разглаживая ленту, чтобы легла без складочек.

– Ага, – с усмешкой, – на сексуальной почве.

Сверху клеит несколько предостерегающих знаков: “Высокое напряжение” с молнией, жёлтый треугольник “Радиация” и перечёркнутая цифра восемнадцать в красном круге.

Любуемся результатами работы. Тут Лёша неожиданно поворачивается, и прищурившись предлагает:

– Может, зайдёшь на чай? … По-соседски.

Что, так сразу? В его глазах черти на марше. Зависаю буквально на секунды в поисках правильного решения.

Ещё раз окидывает меня взглядом с ног до головы и легонько щёлкает по кончику носа.

– Издали вроде была сова, а ты совёнок, – я правда выгляжу младше своего возраста. – Рано тебе ещё за белым кроликом, совёнок, – сказал он, постукивая по наклейке на двери.

– Мне есть восемнадцать! – возражаю, наверное, слишком поспешно. Едва не притопнув для убедительности.

Тёплая, но всё-таки снисходительная улыбка в ответ.

– Приходи, когда будет девятнадцать.

И, дёрнув за локон, скрывается в недрах квартиры, положив начало самому сложному году в моей жизни.

Глава 4

Наше время. Май

Выскальзываю из объятий спящего Карла, накидываю что-то лёгкое и спускаюсь, сжимая в руке телефон. Сна ни в одном глазу, хотя этот день измотал по полной программе.

Снимаю блокировку экрана и долго рассматриваю значки соцсетей. Ждала этого момента с той минуты, когда, прощаясь, Нечаев со странной интонацией в голосе произнёс:

– Ты изменилась, Сова.

Он тоже.

Но я знаю, сколько сил стоили мне мои изменения, а сколько ему стоили его? Семь лет – большой срок. Не только для того, чтобы обрасти “мясом” – стать шире в плечах, мощнее и, кажется, даже выше. Изменить стиль в одежде, причёску, стать спокойнее и увереннее, возмужать. Приобрести манеры серьёзного человека, для которого дело важнее эмоций.

Я не увидела облегчения на его лице, когда мы вернулись с веранды. Нет. Он как будто записал последствия нашего бурного прошлого в колонку “Риски” и в любой момент готов с этим работать. Больше не возражал, когда Карл ещё несколько раз поднимал тему моей стажировки. Он принял.

А я приняла?

Если сейчас упрусь рогом, то мне никто не откажет перенести стажировку в другой филиал. Только после свадьбы мы всё равно останемся жить в России. Пусть всего на пару лет, но их я проведу в офисе с Алексеем. От этой мысли сосёт под ложечкой, и колкие мурашки болезненной волной сбегают по плечам, заставляя зябко поёжиться.