Друг заложил руки за голову и, глядя в потолок, мечтательно протянул:

– Не-е, Миш. Я по речному делу пойду. Уж больно мне нравится ходить на баркасах по Волге…

Постепенно они обживались в большом городе: привыкали к широким мощеным улицам, к толпам горожан, к звенящим трамваям, к обилию автомобилей, магазинов, скверов. Однако в следующем году свободного времени у Михаила стало еще меньше – помимо учебы в речном техникуме, прибавились теоретические занятия в аэроклубе, куда его приняли после прохождения медицинской комиссии.

Изучение теории продолжалось довольно долго, но никто из курсантов не роптал. Летное дело только набирало обороты; самолетов было мало, зато к пилотам простое население относилось как к настоящим героям.

И вот как-то по весне небольшая группа учлетов завершала сдачу объединенного экзамена на допуск к выполнению программы учебных полетов. В большом классе сидела комиссия из преподавателей и руководителей аэроклуба. Запускали по одному. Учлет вставал перед длинным столом и отвечал на многочисленные вопросы. «Гоняли» сразу по всем предметам, причем вразнобой, неожиданно, без какой-либо последовательности. На ответ давалось всего несколько секунд.

Пройти подобный экзамен мог лишь хорошо подготовленный человек. Учлетов с такой подготовкой комиссия отбирала для будущих полетов.

Дверь класса приоткрылась. В щель высунулся секретарь комиссии и объявил:

– Учлет Иванцов. Приготовиться учлету Девятаеву.

Иванцов проскользнул внутрь, дверь за ним закрылась. Сердце Михаила неистово затрепыхалось в груди. Вот и настала его очередь. Через несколько минут решится главное в его жизни: сдержит он данное матери слово, освоит профессию летчика или навсегда останется речником.

– …Неплохо. Следующий вопрос. Скорость ветра в районе аэродрома – десять метров в секунду. Переведите в уме это значение в километры в час, – постучал карандашом по журналу преподаватель самолетовождения.

Михаил наморщил лоб, производя расчеты. Но преподаватель уточнил задание:

– Порассуждайте вслух, Девятаев, чтоб нам стало понятно: знаете вы формулу перевода или нет.

Тот кивнул.

– Десять метров умножаем на четыре, из полученного результата вычитаем одну десятую. То есть сорок минус четыре. Получаем тридцать шесть километров в час.

– Верно, – удовлетворился ответом специалист по навигации. – У кого еще есть вопросы? Прошу.

– Товарищ Девятаев, перечислите, что вы должны сделать во время подготовки к вылету по учебному маршруту? – взяла слово единственная женщина из комиссии, летавшая в инструкторском звене.

– Вначале летной смены я обязан пройти медицинский контроль, ознакомиться с полетным заданием и метеообстановкой, проложить на карте маршрут, рассчитать поправки на ветер и количество топлива, необходимое для выполнения задания, – четко ответил Михаил.

Женщина хитро прищурилась:

– И все?

– Нет. О завершении подготовки я обязан доложить летчику-инструктору, а также выставить на часах точное время.

Ответ удовлетворил присутствующих.

– Что вы будете делать, товарищ Девятаев, если ваш самолет свалится в штопор? – поинтересовался председатель комиссии.

Действия в этой нестандартной ситуации знали, пожалуй, все учлеты. Не подвел и Михаил:

– Для вывода самолета из штопора нужно энергично и полностью отклонить противоположную вращению педаль, – четко ответил он. – Через две секунды отдать от себя ручку управления примерно на четверть за нейтральное положение. Едва самолет прекратит вращение – выровнять педали. А когда самолет наберет скорость – плавным движением ручки вывести его из пикирования. При подходе к «горизонту» увеличить обороты двигателя…